— Ну успокойся, дорогая, он же не знал, что мы приедем. И к тому же это дает время для тоста.
Макс стоял, повернувшись к ним спиной, и уделял все свое внимание нарезанию грудинки. Перемена была столь ошеломляющей, что ему пока еще не хватило времени полностью ее осознать.
— Эй, сынок! Подними стакан за новобрачную! — окликнул его Монтгомери.
— Мне надо готовить ужин.
— Чепуха! Вот твой стакан. Быстренько!
Монтгомери налил в стакан на палец янтарно-желтой жидкости; его собственный стакан был наполнен до половины, а у новобрачной по крайней мере на треть. Макс взял свой стакан, подошел к ведру и черпаком долил в него воды.
— Ты же только испортишь!
— Я к этому не привык.
— Ну ладно. Ну, значит, за зардевшуюся новобрачную и всю нашу счастливую семейку! Пей до дна!
Макс осторожно хлебнул из стакана и отставил его. По вкусу это напоминало горькую микстуру, которую давала ему как-то весной окружная врачиха. Он вернулся к своему прерванному занятию, но Монтгомери опять окликнул его.
— Эй, как это, ты же не допил.
— Послушайте, мне надо готовить ужин. Вы же не хотите, чтобы все подгорело, правда?
— Ну что же, — пожал плечами Монтгомери, — тем больше останется нам. Это твое хозяйство мы используем на запивку. Знаешь, сынок, когда я был в твоем возрасте, я мог опрокинуть полный стакан, а потом сделать стойку на руках.
Макс собирался поужинать грудинкой и разогретыми оладьями, но их осталось только полсковородки. Он поджарил яичницу на жире от грудинки и сварил кофе, этим и ограничился. Когда они сели ужинать, Монтгомери оглядел поданные блюда и громко объявил:
— Лапочка, я надеюсь, что начиная с завтрашнего дня ты сумеешь делом подтвердить все то, что наговорила мне про свои кулинарные таланты. Твой парень — совсем никудышный повар.
Несмотря на эти слова, он поел от души. Макс решил не говорить ему, что он готовит лучше, чем мамочка; Монти очень скоро и сам это обнаружит.
В конце концов Монтгомери отодвинулся от стола, вытер рот, налил себе еще кофе и закурил сигару. Тогда мамочка вопросила:
— Макси, дорогой, а что будет на десерт?
— Десерт? Ну — в холодильнике есть то мороженое, что осталось после Дня Солнечного Союза.
— Ой, господи! — хихикнула мамочка. — Боюсь, что его там нет.
— Что?
— Ну, боюсь, что я вроде его съела как-то вечером, когда ты был на южном поле. Был такой жутко жаркий день!
Макс не ответил ничего, он совсем не удивился. Но мамочка не унималась.
— Ты что, не приготовил ничего на десерт, Макс? Но ведь сегодня такой особенный день.
Монтгомери вытащил сигару изо рта.
— Заткнись, лапочка, — сказал он ласково. — Я не слишком люблю сласти, я больше насчет мяса и картошки — это нарастает на кости. Поговорим лучше о более приятных вещах. — Он повернулся к Максу. — Макс, что ты еще умеешь делать, кроме как копаться на ферме?
— Чего? — удивился Макс. — Я никогда не делал ничего другого. А что?
Монтгомери стряхнул пепел с сигары на тарелку.
— Просто мы покончили с работой на ферме.
Второй раз за последние два часа Макс услыхал новость, которую не смог сразу переварить.
— Как это? Что вы имеете в виду?
— А вот так, что мы продали ферму.
У Макса появилось такое ощущение, словно из-под его ног выдернули ковер. Однако по выражению мамочкиного лица он понял, что это правда. У нее всегда был такой вид, когда она ему устраивала что-нибудь подобное — торжествующий, но слегка настороженный.
— Отцу бы это не понравилось, — резко сказал Макс. — Эта земля принадлежит нашей семье уже четыре сотни лет.
— Ну, Макси! Я же говорила тебе, не знаю сколько раз, что я не создана для деревенской жизни. Я выросла в городе.
— Клайдовские Углы! Тоже мне город!
— Но все равно это не ферма. И я была совсем юной девушкой, когда твой папаша привез меня сюда — а ты был уже большим парнем. Передо мной еще вся жизнь. Не могу же я прожить ее, похоронив себя на ферме.
— Но ты же обещала отцу, что… — прибавил громкости Макс.
— Заткнись, — оборвал его Монтгомери. — И постарайся говорить повежливее, когда обращаешься к своей матери — и ко мне.
Макс замолчал.
— Земля продана, и нечего больше об этом спорить. А как ты думаешь, сколько стоит этот участок?
— Ну, по правде говоря, я никогда не задумывался об этом.
— Что бы ты ни думал, я получил больше. — Он подмигнул Максу. — Да, сэр. Твоей мамаше дико повезло в тот день, когда она обратила на меня внимание. Я ведь такой человек, что на три фута в землю вижу. Я же знаю, чего это тут появился агент, скупающий эти бесплодные, не имеющие никакой ценности огрызки недвижимости. Я…