Толлер заметил, что неуклонное изменение соотношения дня и ночи постоянно напоминает ему о фантастичности этого путешествия. Ничего неожиданного для интеллекта взрослого человека здесь не было, но ребенок в нем изумлялся и благоговел перед происходящим. Малая ночь удлинялась, а основная укорачивалась, и вскоре они должны будут поменяться местами. Ночь Мира съежится, чтобы обратиться в малую ночь Верхнего Мира…
До наступления темноты экипаж и капитан исследовали явление невесомости. Они увлеченно развешивали в воздухе мелкие предметы и смотрели, как те наперекор всему жизненному опыту остаются висеть на месте, пока очередной выброс реактивного двигателя не заставит их медленно опуститься.
Завотл записал в журнале: «Как будто реактивный двигатель каким-то образом восстанавливает часть их веса, хотя это, конечно, неверно. На самом деле предметы просто как бы привязаны к данному месту, а толчок реактивного двигателя позволяет кораблю обогнать их».
Внезапнее, чем всегда, наступила малая ночь, и гондола погрузилась во тьму, испещренную пламенеющими самоцветами. Четыре человека разговаривали приглушенными голосами. Они вернулись к ощущению единства, испытанному в начале полета при свете звезд. Со сплетен о жизни на базе ЭЭНК беседа перешла на рассуждения о том, какие диковины откроют люди на Верхнем Мире; обсудили даже, какие возникнут трудности, если попытаться полететь на Дальний Мир, который висел на западе, точно зеленый фонарь.
По наблюдению Толлера, никому не хотелось сосредоточиваться на мысли, что они висят в хрупкой коробке без крыши, а вокруг нее – тысячи миль пустоты. Он заметил также, что экипаж на это время перестал обращаться к нему как к капитану, но его это не тревожило. Толлер знал, что авторитет его остается в силе, просто обычные люди забрались в необычное место, в неизведанную область и подсознательно ощущали, что благодаря незаменимости каждого сделались равными…
– Вы не шутили насчет водки, капитан? – спросил Рилломайнер. – Мне как раз пришло в голову, что внутреннее тепло может укрепить мой проклятый нежный желудок. Водку рекомендует и медицина.
– Выпьем на ближайшей трапезе. – Толлер подмигнул и огляделся. – Но сначала перевернем корабль.
Еще прежде он с радостью обнаружил, что неустойчивость корабля, которую предсказывали в зоне невесомости, легко преодолевается при помощи боковых реактивных двигателей. Отдельных залпов в полсекунды оказалось достаточно, чтобы удерживать край гондолы в нужном положении относительно определенных ярких звезд. Теперь, однако, следовало перевернуть корабль – или вселенную – вверх ногами. Перед тем как подать на полных три секунды кристаллы в реактивный двигатель, обращенный на восток, Толлер до отказа накачал пневматический резервуар. Бесконечность поглотила звук залпа из микроскопического сопла.
На мгновение показалось, что ничтожный залп не подействует на массу корабля, затем – впервые с начала подъема – из-за выпуклости баллона выскользнул огромный диск Верхнего Мира. Серп огня вдоль одного края, почти касавшегося солнца, заливал его. Мир в то же время поднялся над краем гондолы на противоположной стороне. Когда сопротивление воздуха преодолело импульс от реактивного двигателя, корабль повис в положении, из которого экипажу открывался вид на обе планеты.
Толлер мог повернуть голову в одну сторону и смотреть на Верхний Мир, в основном черный из-за близости к солнцу. Мог повернуть голову в другую сторону и увидеть умопомрачительную выпуклость родной планеты, безмятежной и вечной, омытой солнечным светом; только искривленный участок на востоке еще лежал во тьме малой ночи. Завороженный Толлер следил, как тень Верхнего Мира съезжала с Мира, и чувствовал себя в центре вращения, у рычага непостижимого механизма, управляющего движением планет.
– Ради всего святого, капитан! – раздался хриплый вопль Рилломайнера. – Поставьте корабль нормально!
– Перестань трястись! – Толлер дал еще залп в реактивный двигатель, и Мир величественно поплыл вверх, за баллон, а Верхний Мир переместился вниз, за борт гондолы.
Толлер дал залп в противоположный боковик, чтобы уравновесить корабль в новом положении. Оснастка несколько раз скрипнула, и Толлер позволил себе победно улыбнуться – он стал первым в мире человеком, который перевернул небесный корабль. Маневр прошел быстро, без неожиданностей, а дальше начнут работать силы природы.
– Запиши, – сказал он Завотлу, – мы успешно преодолели среднюю точку. Теперь, я думаю, мы спустимся к Верхнему Миру без препятствий.