***
И много куда может завести жизнь человека, который начал свой путь. И много куда может завести путь человека, который едет параллельно главной дороге. Он движется так же, но с меньшей скоростью. Вы тоже можете столкнуться с проблемой, о которою сейчас долгое время бьется лбом Астроном. Вы можете грустить оттого, что постоянно продолжаете работать, но не выходит. Что-то срывается, нет четкого прогресса, нет уже и того желания, что было раньше. Нет и той внешней мотивации, которая была по осени, когда все увядало, а вы начинали разбег. Теперь все, наоборот, цветёт, а вы еще на прежнем месте. Сидите в поезде, глядя в окно, на заходящее, тёплое, уже апрельское солнце, и вспоминаете про свои обещания, что давали под Новый год, и что уже были не выполнены. Потому что ушёл прогресс, был выброшен, забыт под былью времени. Ничего страшного. В конце концов, придёт в жизни и новая осень, и вы в конце концов придёте к осознанному состоянию, когда хочется рвать и метать все вокруг и вставать с постели в четыре часа ночи. Это закон природы, всегда возвращается человек к тому, что в глубине его души является его ценностью. Чем дольше он к ней идёт, тем крепче будет его вера после. Не пришло ещё время. Не торопитесь.
Он смотрел в потолок, но не так, как это по обычаю делают двоечники, сидя за задней партой, высчитывая, плюнуть им туда, или не стоит, но больше со спокойствием, с тем непоколебимым спокойствием, что внушает каждому, его посетившему, мыс горы Прикистулен. Поезд уезжал вдаль, к морю, прямо с подольской железной станции. Нет, конечно, сначала Астроному надо было добраться до Курского вокзала вместе со своим голубем. Но разве имеет хоть какое-то значение такая поистине маленькая остановка, поистине маленькое отклонение от пути? Точно так же не имеет никакого значения одна ваша ошибка, если вы вдруг оступились, если вам случилось вдруг отказаться ли от своих целей, предать на время жизненные установки или даже ценности… Не имеет значения, даже если это уже десятый последний раз за недавнее время. Конечно, имеет, но не до такой степени, как вы привыкли думать. Как не до такой вовсе степени имеет значение один проступок, один хороший ли, или плохой день, одна бессонная ночь. Дело даже не в этом. Тут, словно с питанием. Вы можете питаться чем угодно-это ваш выбор. Но если вы сядете на диету, то она должна вам нравиться. Она должна компенсировать те значения, те параметры счастья, по которым раньше вам шел прирост дофамина от сладкой и вкусной еды. Так и здесь. Прерывая какое-нибудь нужное для вас действие не совсем нужным, но приятным, вы не делаете ничего плохого. Напротив, вы лишь показываете себе, и это хорошо, что надо бы построить график своей жизни иначе. Чтобы те действия, те ценности, которые вы сейчас считаете наилучшими, были и вправду любимы, приятны, хороши. Нет особого смысла выполнять в свой последний день жизни то, что доставляет вам секундное удовольствие. Это и есть ваша жизнь, ребята! Ее следовало бы посвятить чему-то более высокому.
Глава 17.
Астроном уезжал куда-то очень далеко, сидя в приятных, мягких креслах поезда жизни и попивая кокосовое молоко. За окном садилось солнце. Подольское, апрельское, оно, наверное, вовсе не походило на то прекрасное, мирское солнце юга, какое видит счастливчик-крымчанин каждый день. Как и видит любую другую иллюзию тот человек, которому завидует другой, человек, что эту иллюзию на самом-то деле и придумал. Быть может, крымчанин только и мечтает о том, чтобы жить в столице. Да и вообще, мечты-сугубо личностные показатели. Мечту не измеришь ни в чем, не поймешь до конца даже, действительная она или вымышленная. Мечту сложно воспринимать всерьез, потому что в мечте лежит картинка чужой жизни, пускай даже и вашей жизни, но из прошлого. Гораздо лучше просто идти и делать что-то, а уже в процессе действия приближать к себе картинки вашей мечты. Так, например, решил Астроном, когда отправился в это путешествие. Он просто шел по тропе, протоптанной, как одна из самых презентабельных улиц Подольска, и вдруг набрел на вокзал. В один момент ему стало так стремительно жалко голубя, пронзаемого тысячами капель апрельского, уже почти майского, обильного дождя, что он решил стать благодетелем. Астроном больше не был курьером, а деньги заплатили сразу же, в этот день, и не было у него больше места на Земле, где можно было бы или спать, или есть, и быть кому-то обязанным. А церковные служители настолько добры, что никогда не привязываются, а лишь пронзительно кивают головой в такт, означая, что все, что им от вас если и нужно, то заключается лишь в наставлении с их стороны и понимании этого наставления с вашей.