Усмешка на лице Жан-Пьера заставила Виктора Юрьевича умерить свой пыл.
- Вот, взгляните, - режиссер достал из-за голенища ботфорта смятую фотографию.
Пока Стрелков старался разглядеть что-либо на пожелтевшем снимке, Жан-Пьер поднес к лицу учетчика горящую свечу. В глазах чиновника потемнело. Он взглянул на режиссера, потом снова на фотографию.
- Вы мне все еще не верите?
На снимке стояла группа врачей в белых халатах, как раз напротив главного входа в больницу. Виктор Юрьевич насчитал двадцать одного врача. В центре стоял тот самый профессор Розенталь, о котором поведал режиссер. Те же очки, тот же искусственный левый глаз, только выражение лица спокойное , слишком спокойное.
- Что здесь происходит? - Стрелков дрожащей рукой вернул снимок режиссеру.
Тот снова спрятал его в сапог и, подойдя к столику, налил полную стопку водки Стрелкову.
- Вот, выпейте, сейчас это вам поможет, - Жан-Пьер протянул рюмку Виктору Юрьевичу.
Тот, несмотря на то, что практически не брал в рот спиртного, одним махом опустошил рюмку и, глядя на режиссера наминающим взглядом, попросил еще. Жан-Пьер усмехнулся, но водку налил.
- Пять лет назад, когда пропал гроссмейстер Садальский, в центральную городскую больницу приехал новый заведующий отделением психиатрии - некто Щелчковский. Профессор Розенталь, будучи тогдашним заведующим, крайне тяжело воспринял свое собственное смещение. Щелчковский показал бумагу, подписанную министром здравоохранения. Никто не мог и предположить, что этот субъект окажется беглым больным из Нагатинской больницы для душевнобольных. Он ловко подделал служебный приказ, подпись министра, печать и вручил его тогдашнему главному врачу. Розенталю же предложили должность простого врача! Человеку, который всю свою душу вложил в отделение. Подлог обнаружили уже после официального представления Щелчковского персоналу учреждения.
- Подождите, - учетчик тряхнул головой, словно отбрасывая наваждение. - Если подлог вскрылся, то почему Щелчковский до сих пор возглавляет отделение?
- Резонный вопрос, Виктор Юрьевич. Все дело в том, что уже был официальный приказ о назначении. Письмо министра, хоть и признано фальшивым, но распоряжение по больнице оказалось-то настоящим. Чтобы его отменить Москву было направлено официальное письмо с просьбой своим нормативным документом отстранить лжезаведующего от должности. Ответ пришел через полгода. Но никакого распоряжения об отстранении в нем не было!
- Не было? То есть как не было? - водка начинала давать знать о себе, слова стали растягиваться во времени и пространстве, а мысли, напротив, сжались в крохотную горошину.
- В письме из министерства просили провести внутреннюю служебную проверку и доложить о результатах в течение шести месяцев. Проверка началась, но вот письмо, то самое, фальшивое письмо, которое Щелчковский предоставил тогда в канцелярию, таинственным образом исчезло из материалов дела.
- Чертовщина какая-то, - проурчал учетчик.
- Результат предыдущей экспертизы был признан ничтожным, в связи с тем, что почерковедческую экспертизу проводил не представитель министерства здравоохранения, а местный милиционер-эксперт. Адвокат Щелчковского, который, кстати, тоже был пациентом его же отделения (он свихнулся во время громкого рыбного процесса Фельдмана по делу «Океан») доказал в суде полную несостоятельность доводов обвинения. Процесс был закрытым, а все свидетели постепенно ликвидировались.
- Этого не может быть, гражданин режиссер, - гневно сверкнул глазами Виктор Юрьевич. - Чтобы у нас, в Советском Союзе просто так убивали людей, только лишь за то, что они стал свидетелями, а потом из-за неумения обвинения вести процесс, были расстреляны.
Я могу вам привести фамилии расстрелянных по списку, - равнодушно зевая, ответил Жан-Пьер. - Все карты следствию спутала исчезновение гроссмейстера Садальского. О Щелковском все забыли, правда, на некоторое время. Профессор Розенталь через год попытался восстановиться в должности, но его почему-то упекли в то самое отделение, которое он не так давно возглавлял. На фотографии в кабинете Щелчковского как раз запечатлен момент, когда его помещают в палату для особо буйных больных.Режиссер хотел налить еще водки, но Виктор Юрьевич уверенно накрыл рюмку ладонью.
- Как хотите, а я выпью.
Опустошив добрых полстакана, режиссер продолжил рассказ.
- Через три года уже никто и не вспоил о Розентале. Щелчковский под разными предлогами уволил всех врачей, набрав персонал из больных.
- Подождите, товарищ, это что же у вас получается, заведующий отделением психиатрии - шизофреник, остальные врачи - тоже? Так вас прикажете понимать?