- Тогда, идите готовьтесь, вас сейчас объявят.
Стрелков остался один. Сейчас ему было даже не с кем связаться, чтобы сообщить об изменении графика. По условию операции, он должен был дожидаться Садальского в гримерке во время антракта. Однако, теперь все менялось. Конечно, ГПУ в курсе этого, иначе, его Стрелкова немедленно бы известили. Значит, так тому и быть.
Виктор Юрьевич глубоко выдохнул и направился в сторону сцены...
Это была настоящая феерия пластики, мимики лица, легкого ни к чему не обязывающего взгляда, но с другой стороны, искрометного, неуловимого, совершенства движения человеческого тела. Музыка оборвалась неожиданно, и казалось, мим еще не успел сделать все, что он хотел выразить ломанными линиями своего гибкого тела. Зал некоторое время сидел неподвижно. Виктор Юрьевич замер в позе «парящего лебедя», которая давалась ему особенно трудно во время уроков Соломона. Он не смотрел на зрителей. Пот крупными каплями падал на зеленое сукно сцены, моментально впитываясь в мелкий ворс. Было тяжело дышать, сердце разрывалось на части от волнения, переполнявшего его. Музыканты в оркестровой яме сидели как вкопанные, будто им тоже передалось настроения артиста и зрителей. Из-за кулис были едва слышны неуловимые вздохи восторга.
Но, спустя мгновение, зал в буквальном смысле слова, взорвался шквалом аплодисментов. Люди встали со своих мест. «Браво!». Слышалось со всех сторон. Овация продолжалась несколько минут. Стрелков боялся поднять голову. Он прекрасно понимал, что как только его глаза откроются, взгляд немедленно устремится на балкон партера, где должен был сидеть его старый и верный друг Станислав Садальский.
Учетчик медленно открыл слипшиеся от пота и усталости веки. В глаза ударил яркий свет. Зад продолжал ликовать, но Виктор Юрьевич не слышал ни звука. В ушах стоял неприятный, чавкающий гул. Он поднял голову и взгляд немедленно устремился на балкон. Там сидели трое. У того, что был в центре, на голове по-прежнему громоздилась корзина из больничной прачечной.
«Почему они не снимают корзину?» - размышлял Виктор Юрьевич.
Он ушел со сцены. За кулисами чиновника окружили артисты. Все поздравляли учетчика с триумфом. Хлопали по плечам, заискивающе предлагали секс, причем и мужчины, и женщины одновременно, чмокали в потные щеки.
- Товарищ Стрелков, - сказал молодой мужчина в строгом темном костюме. - С вами хотят встретится у вас в гримерке.
Виктор Юрьевич на мгновение замешкался. Сотрудник ГПУ слегка нахмурился, словно его охватили небеспочвенные подозрения.
- Но меня в гримерке тесно.
- Тогда в буфете, вас проводить?
- Нет. Спасибо, мне надо переодеться. Я сам поднимусь.
- Как хотите, - мужчина подмигнул, и ушел.
- Странный человек, - ответила рыжая девушка с красной папкой.
- Вы находите, почему? - не без любопытства поинтересовался учетчик.
- Так, мысли вслух, - ответила девушка, и швырнув свою огненную челку на бок, удалилась.
Виктор Юрьевич торопился. Он на ходу стянул с себя облегающую черную майку, трико он снял в гримерке. Наскоро обтеревшись полотенцем, чиновник собрал все потные вещи в чемоданчик. Сам он надел льняные штаны, такую же рубашку, парусиновые туфли. С вешалки снял чей-то запыленный пиджак на случай похолодания.
Лифт располагался буквально в нескольких метрах от лестницы. Войдя внутрь, Стрелков быстро стал выкручивать кнопку под номером пять. Действительно, через некоторое время пластик оказался на полу, а из отверстия вылез отвратительный черный жук, напоминавший нечто среднее между пауком и сколопендрой. Виктор Юрьевич, с трудом преодолел отвращение и взял существо в руки.
Жук извивался, пищал, успев при этом оросить пальцы учетчика желтоватой, дурно пахнущей жидкостью. Сунув его в ухо, Стрелков поморщился от боли. Жук еще некоторое время шевелил своими мерзкими лапками, потом, видимо, нащупав подходящее место, присосался к внутренней стенке ушной раковины. Боль была настолько нестерпимая, что наш герой взвыл, ухватившись руками за стенки лифта. Боль прошла, оставив после себя след от мочи на светлых брюках Стрелкова.
Виктор Юрьевич вышел из лифта, стыдливо прикрывая промежность чемоданом.
Впереди стояла табличка с надписью «буфет». Так как антракт еще не наступил, из зала доносилась приглушенная музыка оркестра. Там выступали фокусники из отделения хирургии.
- Вам сюда, - услужливый официант из буфета с лицом полного дебила, приветливо моргал рыбьими глазами.
Учетчик прошел вдоль стены, на которой висели фотокарточки заслуженных деятелей искусств местного дворца культуры. У стойки буфета стояли два мужчины неприметного вида. Один читал газету за прошлый год, а второй с безучастным лицом курил папиросу. Буфетчица - толстая тетка с большой грудью, протирала стаканы. Было заметно, что ее недавно предупредили о предстоящей встрече. Она волновалась, но старалась не подать виду.