- Витя!
Стрелков обернулся. Мужчина с корзиной на голове сидел за небольшим столиком.
- Стас?
Радости чиновника не было границ. Он подбежал к другу и хотел быдло обнять его, но руки Садальского отстранили учетчика.
- Сейчас не могу, видишь у меня на голове корзина?
- Так сними ее, старик.
Садальский отрицательно покачал корзиной.
- Нельзя. Это единственное, что позволяет мне оставаться в твердом уме.
Он жестом пригласил Стрелкова сесть. На столике стояло две чашки с кофе и бутылка коньяка.
- Тебе как обычно? - спросил гроссмейстер у старого друга.
- Да.
Стас вылил кофе на пол и разлил коньяк по чашкам.
- За удачу, - сказал он и сунул чашку под корзину.
Судя по той скорости, с которой он это сделал, Стрелков сделал вывод, что Садальский уже давно носит на голове этот предмет, и привык в нем настолько, что преспокойно ел и выпивал.
- А ты молодец, Виктор, - сказал Садальский, возвращая чашку на стол. - Не спасовал перед америкосами. Уважаю.
Учетчик гордо выгнул грудь. Он не видел лица Стаса, но голос однозначно выдавал в нем гроссмейстера.
- Кстати, спасибо тебе за твоего шахматного клопа, - Садальский щелкнул пальцами. - Скажу тебе по секрету, он самый сильный из всех. Вот, посмотри.
Гроссмейстер обнажил руку по локоть. Виктор Юрьевич увидел несколько крупных синяков, какие обычно бывают на спине больных после «банок».
- Что это?
- Это твой мальчик так присосался ко мне вчера.
Человек за стойкой нервно кашлянул. Садальский тут же одернул руку и опустил рукав.
- Ты знаешь, что они реально задумали? - спросил Виктор Юрьевич, не открывая рта.
Эту способность он вместе с Садальским натренировали в детстве.
- Не знаю, старик, но меня держали в ежовых рукавицах.
Учетчик в знак согласия тоже закачал головой.
- Сейчас мы выходим на улицу, вдвоем. Эти у стойки остаются здесь. Когда произойдет похищение, неизвестно. Возможно нас уже похитили.
Последние слова вызвали у Стрелкова недоумение.
- А что ты так на меня смотришь, Витя? Ты не знал?
- Нет, мне сказали, что все произойдет после антракта.
Садальский рассмеялся.
- Вот почему, Витя, я гроссмейстер, а ты нет, не обижайся. Я просчитал это давно. Вот смотри, ГПУ думает, что операция янки начнется после антракта верно?
- Да.
- А антракт был?
Стрелкова осенило.
- Нет, черт возьми.
- Значит, операция либо началась, либо идет к завершающей стадии.
Такого поворота событий Стрелков никак не мог предугадать. Хотя, в словах гроссмейстера была доля здравого смысла.
- То есть, Стас, ты не исключаешь вероятности, что нас уже похитили?
Садальский поправил корзину на голове.
- Да не только не исключаю, старик, но и могу прямо это утверждать.
- И что нам делать теперь?
Гроссмейстер встал из-за столика и бросил мимолетный взгляд на агентов.
- А разве у нас есть выбор?
Стас был прав. Выбора у Виктора Юрьевича действительно не было. Если бы он начал нервничать, задавать лишние вопросы, пытаться связаться с Щелчковским, это сразу же могло вызвать совершенно объяснимые подозрения в отношении учетчика. И как следствие - сорванная операция. Единственным верным выходом из создавшегося положения - было продолжать операцию во что бы то ни стало.
Черный ход, из которого они вышли, напоминал кишку гигантского доисторического монстра. Сверху, со стенок с пола сочилась отвратительная, дурно пахнущая жидкость. Тонкие волоски, напоминавшие извивающихся змей, то и дело старались укусить чиновника за ноги, или шею. «Кишка» пульсировала и сокращалась, словно она была живой. Последние несколько метров Садальский и Стрелков преодолели с плотно закрытыми носами.
- Черт, - выругался гроссмейстер, не снимая корзины. - Как же она отвратительно воняет.
- Что это было такое? - удивленно поинтересовался учетчик, протирая глаза от едкого запаха, которой до сих по преследовал его.
- А ты и не знал? - усмехнулся Садальский.
- А что я должен был знать? Перестань говорить загадками, Стас.
- Да, старик, в своем исполкоме ты совсем оторвался от жизни. Ты хочешь сказать, что ничего не слышал о Витрюгах?
В голове Виктора Юрьевича была такая каша в связи с последними событиями, что слово «витрюг», произнесенное гроссмейстером, показалось ему знакомыми. Так часто бывает, когда человек, находящийся в состоянии необыкновенного нервного возбуждения, начинает вспоминать события из своей жизни самого фантастического и невероятного характера,