В просторном зале, сидел только смотритель-слизняк. Он мирно посапывал на крохотном стуле, укрыв лицо прошлогодней газетой. Девушка остановилась и принялась что-то рассматривать на стенах. Стрелков с любопытством наблюдал за ней. Наконец, Грета подошла к стене у окна и отодвинула уголок картины, на которой был изображен ягненок, которого терзает коршун. Внезапно, письменный столик, где лежали несколько дореволюционных книг и газет сдвинулся в сторону, и перед учетчиком возникла потайная дверь.
- Вот тебе раз, - Садальский подмигнул товарищу.
- Давайте скорее!
Рыжеволосая прошмыгнула в темноту, следом за ней последовал Стас, последним вошел Стрелков.
Виктор Юрьевич предполагал увидеть мрачное подземелье, со слезящимися от сырости стенами, зелеными кляксами мха, закопченным потолком. Но его ожидания оказались напрасны. Тоннель был сухим и светлым. Грета шла вперед, не оглядываясь, то и дело подгоняя мужчин. Через десять минут они очутились еще перед одной дверью. Девушка толкнула ее. В нос ударил знакомый запах картона и сырости. Виктор Юрьевич не поверил своим глазам: они очутились в подсобке того самого летнего театра, где он родил своего шахматного клопа!
- Не может быть, - прошептал Стрелков, оглядывая каморку.
- Что случилось, старик, на тебе лица нет? - Садальский взял друга за локоть.
- Как вам это удалось? - учетчик таращился на газету, куда он тогда положил новорожденного.
Здесь все осталось в том же порядке, как и в тот самый незабываемый день. Легкая дрожь пробежала по спине Стрелкова. Он ожидал увидеть все, кроме этого!
- Но ведь до нашего города... - начал было он.
- Это не настоящее, - пояснила Грета. - Наши специалисты смогли воссоздать только это скромное помещение. Вы видите, в отличие от американских шпионов, наши силы ограничены бюджетом. Но мы выигрываем за счет человеческих ресурсов.
- Я не понимаю, какой смысл был в подобном представлении?
- Позже, вы сами во всем разберётесь, - уклончиво ответила девушка.
- Ваша главная задача, не привлекать к себе внимания, - говорила Грета торопливо. - Американцы, безусловно, не дураки, если смогли отгрохать такой город и напичкать его копиями людей, которых, вы, вероятно всего, знаете и даже близки с ними. Ни под каким видом не выдавайте, что вы в курсе их плана, иначе вас немедленно устранят. Ведите обычный образ жизни. Если заметите какие-то несоответствия- не высказывайтесь об этом вслух. У них везде есть свои уши.
- Грета, - учетчик стал разминать затекшие от сидения колени. - Скажи, есть ли какие-то подводные камни во всем этом?
По реакции девушки было видно, что вопрос, заданный Стрелковым, привел ее в замешательство.
- Мы пока точно не знаем, но в городе, где конкретно неизвестно, есть ретранслятор, который управляет всем населением.
- Управляет? - Садальский даже крякнул от неожиданности.
- Да, алгоритм поведения горожан не имеет случайных событий. Он подвержен определенной логике. Возможно, Боби Перельман сам управляет ретранслятором, или за него это делают специально обученные люди. Попробуйте определить место его нахождения, но не привлекая к себе внимания. У ГПУ есть сведения, что ретранслятор разместили с целью не только воздействовать на сознание товарища Садальского.
Девушка взглянула на часы.
- Вам пора. Через пять минут, данное помещение перестанет существовать. вот ваш адрес в городе, - она протянула плитку шоколада "Вдохновение". Сами разберетесь с картой. В случае экстренной необходимости, идете на почтамт и отбиваете телеграмму в Измаил со следующим текстом: «Тетя Фая заболела, срочно шлите антибиотики, племянник».
Девушка протянула свою хрупкую ручку мужчинам. Первым ее пожал Стас, Виктор Юрьевич на несколько секунд задержал рукопожатие, чтобы подольше чувствовать прохладу тонкой, хрупкой ручки рыжеволосой связной.
Они покинули здание музея Чехова около трех часов пополудни. Солнце, набравшись сил, жарило брусчатку и желтые спины домов. Рваные тени зыбко передвигались по бордюрам и рекламным тумбам.
- Да, заварили мы с тобой кашу, - проговорил Садальский.
Виктор Юрьевич остановился и тронул гроссмейстера за локоть.
- Мы, ты сказал мы?
- Ну да, мы, - повторил шахматист, обмахиваясь газетой, которую он прихватил у фальшивой старушки.
- Мне очень странно, Стас, слышать это из твоих уст, - обиженно проговорил чиновник. - Я вообще оказался втянут в эту игру случайно.