Подъехал автобус. Парень, даже не тронулся с места.
- Странно, - проговорил чиновник. - Здесь только один маршрут, почему он не поехал?
- Шут его разберет, - рассеяно промолвил Стас, кивая на водителя.
Стрелков бросил мимолетный взгляд в кабину и оторопел: за рулем сидел странный субъект желеобразного вида в сомбреро. Он ловко управлялся с рулем, и не мудрено, Виктор Юрьевич насчитал две дюжины рук на его теле.
- Билеты берем, мальчики.
Голос доносился откуда-то снизу. Мужчины опустили головы и увидели у себя под ногами миниатюрную женщину лет пятидесяти. «Скорее всего, это кондуктор», - подумал учетчик, ища по карманам мелочь.
Женщина ловко прыгнула на спинку кресла для пассажиров. Так обычно прыгают блохи, без разгона. У нее был потрепанный вид, жуткий макияж и крашеные голубой краской волосы.
- Пять копеек, - сказал она. - С каждого.
Наконец, чиновник нащупал десятикопеечную монету и протянул ее кондуктору. Монета была размером с голову женщины, но она быстро спрятала ее в рюкзак за спиной и оторвала два крохотных билета.
- Ваше место 2, а ваше 11, - сказала она строго.
- Но ведь в автобусе нет ни одного пассажира, - улыбнулся Садальский.
Лицо женщины исказила ужасная гримаса. Глаза вылезли из орбит, изо рта показался нечистый язык.
- Ваше место 2, а ваше 11!
- Хорошо, хорошо, - попытался ее успокоить Стас.
Им пришлось сесть на свои места, которые к большому разочарованию мужчин, находились в разных концах салона. По дороге автобус проехал мимо четырех остановок и там везде стояли люди. Но никто так и не сел, хотя по виду пассажиров было заметно, что они спешат.
Виктор Юрьевич размышлял над этой странной особенностью до самого вокзала. Он помнил, что американцы приготовили точную копию города. Но чтобы прокалываться вот так, на самых элементарных мелочах - это было выше понимания учетчика.
Они вышли на остановке, которая оказалась просто забита людьми. Все галдели, вытягивали шеи, глядя на дорогу. Увидев выходящих Садальского и Стрелкова, толпа замолчала, с подозрением уставившись на пассажиров. Ни один человек снова не решился войти подняться по ступенькам внутрь автобуса. Стрелков заметил благоговейное почтение, которое отразилось на лицах людей, словно они вышли из только что приземлившегося межзвездного корабля.
Стас попытался заговорить с миловидной девушкой лет двадцати пяти в легком ситцевом платье, но та шарахнулась от гроссмейстера, спрятавшись за ствол столетнего тополя, а когда он все же продолжил ее преследовать, села в траву и принялась громко мочиться.
- Идем, Стас, - чиновник решительно взял друга под руку, и они пошли по тротуару.
Дом по Садовой 26 был типовой пятиэтажной красного кирпича. Каждый раз, когда Стрелков приезжал в областной центр на поезде, он обращал внимание на балкон четвертого этажа, выходившего прямо на привокзальную площадь. На балконе висела гигантская синяя деревянная прищепка. Она забавно смотрелась на мрачном фоне дома. И каждый раз пассажиры, выходящие на площадь, вскидывали свои головы вверх, отпуская шуточки в адрес хозяина квартиры. Садальский тоже знал об этой достопримечательности и был крайне обескуражен, когда они поднялись на четвертый этаж к указанной в адресе квартире.
- Ты уверен? - спросил он Стрелкова, который нашел под половиком ключ от двери.
- У тебя есть другие мысли?
Щелкнул замок и в нос ударил странный запах. Виктор Юрьевич поморщился: так могли пахнуть старые вещи из далекого прошлого. В коридоре стояли узлы с какими-то тряпками, небольшой пузатый холодильник мирно потряхивал своими железными кишками в углу. Под потолком трещал электрический счетчик.
- Да, это не Метрополь, - вздохнул гроссмейстер, проводя пальцем по стене.
- Это уж точно!
Стрелков переглянулся с Садальским.
- Ты думаешь о том, о чем и я? - спросил Стас.
Они вышли на балкон. Действительно, это была та самая квартира с прищепкой!
- Очень незаметно, - усмехнулся гроссмейстер.
Виктор Юрьевич сбегал в уборную. Пиво дало о себе знать.
- Сливной бачок течет, - сказал он, выходя из туалета.
Садальский по-прежнему стоял на балконе и смотрел на здание вокзала.
- Слушай, Витя, а ведь тот митинг на площади меня напугал, - признался шахматист.
- Почему, Стас?
- Ты помнишь их лица? Ну, людей на площади?
- Ты прав, старик, - кивнул учетчик. - Но тебе не кажется странным, что Перельман, пусть даже и обладающий неисчерпаемыми резервами, вплоть до человеческих, уж слишком усложнил для себя задачу?
- Что имеешь в виду, Витя?
Стрелкова повернулся к другу. Его глаза сузились и в них сверкнул недобрый огонек, словно что-то очень далекое и древнее медленно карабкалось из самой бездны, куда еще не ступала нога сознания чиновника.