- А у тебя был иной выход? - холодно и несколько обидно бросил Садальский.
Марк исчез за дверью. Для мужчин это был плохой признак.
- Получите баллоны и газ, - внезапно спокойно сказал паук. - Проще все на месте, чтобы потом не сказали, что старик Рогволд дает полное дерьмо.
Виктор Юрьевич с большим трудом и не без помощи Садальского взвалил на спину серый продолговатый баллон с сжиженным газом. В емкость для газа он поместил бутылочку с веселым Роджером. Ту же самую процедуру проделал и гроссмейстер. После окончания процедуры они встали перед высокие зеркалом.
- Мы похожи на идиотов, - прошептал Садальский.
- Что и требовалось доказать, - согласился Стрелков.
Вернувшись в пятый кабинет, наши герои хотели только одного- поскорее вырваться из этой безумной кутерьмы. Марк снова куда-то запропастился, обещав разыскать их после окончания бюрократических процедур. Виктор Юрьевич стоял перед столом, за которым восседал уже знакомый нам гусь. Садальский возился с баллоном, в который раз пытаясь взвалить его на спину. Брезентовые лямки путались у него в руках, баллон то и дело выскальзывал на паркет, грозя взорваться прямо в кабинете. Гусь, как ни в чем не бывало, продолжал чиркать пером в бумагах.
- А, это вы, - не поднимая клюва, проговорила птица. - Все получили?
Учетчик указал рукой на галифе и банку с черепом.
- Да, все по разнарядке.
- Хорошо, вот распишитесь здесь.
Гусь прошуршал крылом и подвинул к Виктору Юрьевичу толстую книгу учета. Стрелков поставил закорючку.
- Теперь вы.
Садальский, потеряв всякую надежду договориться с креплением баллона, размашисто надписал «согласен». Гусь достал пачку «Беломора» и неторопливо закурил.
- Идите в актовый зал, там вас ждет инспектор по технике безопасности. Покажите ему баночки с ядом, он вас проинструктирует.
Сказав это, Гусь положил папиросу в пепельницу, достал из-под стола корзинку с травой и стал торопливо щипать ее клювом...
Марк пропал без следа. Виктор Юрьевич и гроссмейстер какое-то время пылись его разыскать среди бесконечных толп людей, но парня и след простыл.
- Надо спросить, где этот чертовый актовый зал, - то ли про себя, то ли вслух вымолвил учетчик.
- Слушай, Витя, - Стас, с опаской оглядываясь по сторонам, взял друга под локоть. - Может, сбежим?
Стрелков тяжело вздохнул.
- Мы же только что говорили об этом, старик. Куда бежать-то? На вокзал? Попадем на войну. В лучшем случае, останемся калеками, о которых никто не вспомнит.
- Неужели, ты веришь, что нам удасться отыскать выход из этого... - шахматист замешкался, подбирая слова. - Из этого дурацкого места.
- Поживем - увидим, - уклончиво, но с надеждой в голосе, ответил учетчик.
Актовый зал располагался на втором этаже. Туда вела деревянная лестница с ужасно скрипучими ступеньками. На обшарпанных стенах висели плакаты, извещавшие о начале очередной лотереи государственного трехпроцентного займа. Садальский поднимался очень медленно: его баллон то и дело выпадал из рук, оглашая оба этажа глухим, но довольно громким звуком. Виктор Юрьевич, напротив, чувствовал себя относительно легко. Он, словно, попал обратно в свой мир. Мир, в котором учетчик жил до сих пор. Вселенную упорядоченности бумажных потоков, людских ресурсов, движения и покоя одновременно. Разыскать актовый зал не оказалось трудной задачей. На теплой коже кобры, вокруг которой выстроилась порядочная змейка работников Жилкоммунхоза, почти все курили папиросы, от чего проекция головы змеи тонула в сизой дымке табачных испражнений. Как только наши герои встали в конец очереди, двери актового зала отрылись, и вся толпа ломалась внутрь. Садальский обрадовался, что они оказались в хвосте змеи, иначе их бы просто растоптали, не доходя до входа.
Зал был большим, теплым и пыльным. Бархатные кресла впитали в себя тысячи часов заседаний, совещаний, собраний и съездов. Народ, в основной своей массе расселся на передних рядах перед сценой, на которой возвышалось странное для этих мест сооружение. Оно напоминало собой древний языческий алтарь, которые много раз попались Виктору Юрьевичу на картинках из книг о далеких и опасных путешествиях. Черная плита, служила основанием алтаря. Поверх ее стояла небольшая пирамида с усеченным верхом. По четырем сторонам стояли факелы. Они сейчас не горели.
- Что это? - Садальский шепнул Стрелков, когда они уселись на предпоследний ряд.
- Ума не приложу, - ответил учетчик, аккуратно устанавливая баллон на пол.
В это время из-за кулис показалось двое рабочих в комбинезонах. Они легко схватили алтарь и унесли его прочь со сцены. Из груди гроссмейстера послышался звук облегчения, словно он ожидал увидеть в дальнейшем некий загадочный, ужасный и кровавый ритуал. Но вместо алтаря на сцене появился карлик в обтягивающем трико. Он встал спиной к зрителям. Внезапно зал затих, словно кто-то незримый, одномоментно вырвал у всех языки. Карлик повернулся, и Виктор Юрьевич чуть не закричал от ужаса: он узнал его! Он бы узнал его из тысячи, сотен тысяч лиц! У полурослика было лицо Греты!