- Так, подожди, попытайся вспомнить, как зовут твоего отца!
Стрелков нахмурил брови:
- Аскольд, нет, Мирон, Мстислав, Огюст, все не то. Мать - Арина, Кобальт, Сашхен... Господи, что со мной. Я- Стрелков Виктор Юрьевич - служащий учетчик городского исполкома. Подожди, если я - Юрьевич, то и отца звали Юрием? Хотя это еще ни о чем не говорит.
Внезапно мужчина бросил мимолетный взгляд на фотографию, висевшую на стене. Он за все это время не обратил на нее внимания. Слишком тусклой и невыразительной она была. Но сейчас, сейчас от вида этого снимка учетчика стало трясти от ужаса и бессилия. На снимке было изображен солдат гражданской войны в папахе, с саблей в правой руке. Он стоял в полный рост, обутый в блестящие хромовые сапоги. Одна подозрительная деталь навела учетчика на ужасную мысль. Левая рука в гимнастёрке - отсутствовала!
- А!!!!! - громко закричал Стрелков.
Он заметил, что его левой руки не было!
- Спокойствие, - шептал бедный учетчик, ошалело водя глазами по комнате. - Главное- спокойствие.
В комнату тихонько постучали.
- Марк, это ты? - крикнул Стрелков, подбегая к двери.
За дверью стояла тишина. Было слышно, что кто-то сопит, не решаясь ответить.
- Виктор Юрьевич, - женский голос за дверью был незнаком и напуган.
Учетчик открыл дверь. В коридоре! Не было никакого подъезда, был грязный и темный коридор коммунальной квартиры, где стояла тоненькая девушка в шерстяном платке. Она испуганно смотрела на Стрелкова.
- А где Марк? - спросил второй раз учетчик, понимая, что этим вопросом он еще больше напугал девушку.
- Здесь нет никакого Марка, - ответила она.
- Сколько можно?! Кто-нибудь, утихомирьте этого алкаша! - грозный мужской голос стал сигналом другим голосам - потоньше.
- Виктор Юрьевич, миленький, можно потише, - быстро-быстро заговорила девушка, прикладывая руки к лицу.
Она убежала по коридору, оставив Стрелкова наедине со своими кошмарами...
Утро застало бедного учетчика лежащего на диване в одежде. Сон сморил Стрелкова пару часов назад. Открыв глаза, мужчина надеялся, что ночной ужас - просто приснился ему, и сейчас из кухни донесётся знакомый голос Садальского, напевающего "По долинам и по взгорьям". Что все будет по-прежнему: рискованная операция ГПУ по нейтрализации хитроумной сети американского гроссмейстера, Грета, ожидающая новостей на почтамте, родители - в уютной квартирке, его любимый стол в горисполкоме, парк с липами и даже психиатрическое отделение городской больницы. Но реальность диктовала другие условия. На стене по-прежнему висел портрет однорукого Стрелкова, за окном...
Виктор Юрьевич пулей слетел с кровати, как же он забыл, окно! Сегодня ночью он все равно бы не смог разглядеть площадь перед зданием железнодорожного выказала. А сейчас, крохотная искра надежды вспыхнула в его душе. Разочарование заставило учетчика обреченно опуститься на стол. Там, за окном не было ни вокзала, ни площади, ни балкона! За окном был пустырь, а вдалеке чернела высокая водонапорная башня.
- Соберись, тряпка, - сказал сам себе Стрелков.
Он умылся в тазике и переоделся. В шкафу висела чистая рубашка, брюки. Стрелков ловко пользовался правой рукой, хотя отсутствие левой доставляло реальное неудобство чиновнику. За дверью раздавались оживлённые голоса. Ревел радиоприемник. Какой-то сорванец катался по коридору на трёхколёсном велосипеде и дул в трубу.
- Надо выйти в коридор, - сказал сам себе Стрелков. - Туалет, скорее всего, один. Не справлять же нужду здесь!
Он взялся за ручку двери, и, собравшись с духом, вышел из комнаты.
В квартире царило оживление. Скорее всего, был выходной день - только этим можно было объяснить присутствие двух-трех здоровенных мужиков в майках-алкоголичках, и их дородных жен в цветных халатах. Из репродуктора хрипел Утесов, старик с палкой в руке, увидев Стрелкова, улыбнулся сквозь усы и отдал ему честь.
- Герою гражданской войны! - салютовал он.
- Ага, - ночной грозный голос принадлежал здоровенному детине с большой татуировкой чайки на левом плече. - Герой, опять весь вечер жрал водку, а среди ночи белочка снова нашла своего героя!