Стрелкову страшно хотелось в туалет. Он прекрасно понимал, что спрашивать соседей в эту минуту о том, где находится уборная, будет настоящим вызовом. Не желая навлекать на себя лишние подозрения, учетчик, чувствуя, как медленно лопается его мочевой пузырь, стал протискиваться в сторону кухни. Не дойдя до нее, он вдруг услышал знакомый звук спуска воды в унитаз. Он звучал откуда-то справа. Виктор Юрьевич засеменил на звук. Действительно, туалет располагался недалеко от его комнаты, и лишь темнота коридора не позволила ему ранее заметить его. Из уборной вышел сопливый мальчишка.
- Иди сюда, дай я тебе майку заправлю, - раздался голос его мамаши.
Виктор Юрьевич влетел в уборную и, закрывшись на щеколду, опорожнил свой мочевой пузырь. Пока он это делал, его мозг продолжал лихорадочно собирать Пазл новой реальности. Однако сейчас, в связи с минимальным набором информации, ему это не удавалось. В туалет постучались.
- Виктор Юрьевич, вы будете завтракать?
Голос принадлежал женщине.
- Да, - откашлявшись, ответил Стрелков.
Он вышел из туалета и попробовал отыскать ванную комнату. Она оказалась рядом с туалетом. Помыв руки, Стрелков принялся разыскивать полотенце, но, видимо, все жильцы приносили полотенца с собой, а сам Виктор Юрьевич забыл свое у себя в комнате. Однако, он не желал заставлять себя ждать к завтраку, и поэтому, сполоснул руку под краном, несколько раз тряхнул мокрыми ладонями, пошел на кухню.
Там было полно народу. На некоторое время Стрелкову показалось, что количество людей резко увеличилось. Даже судя по размерам коммунальной квартиры, а они был внушительными, любой здравомыслящий человек никак не мог предположить, что здесь может уместиться столько людей одновременно. За несколькими столами сидели целые семьи. Они завтракали, смеялись, обсуждали последние городские сплетни, дети лезли пальцами в варенье, за что получали неотвратимые оплеухи, старухи качали головами, жуя вставными челюстями, мужчины, перекрикивая друг друга, перебрасывались солеными шутками.
- Виктор Юрьевич, что с вами?
Учетчик увидел девушку, которую он видел ночью. Он стояла у небольшого столика, застеленного клетчатой дырявой клеенкой. На вид ей было не больше двадцати лет: тонкая, бледная, с почти прозрачной кожей, немного сутулая, если не горбатая. Светлые волосы прятались под серой косынкой. На миг, лишь на миг, что-то знакомое мелькнуло в ее силуэте, или взгляде, но через секунду это наваждение исчезло.
- Простите, я плохо спал.
Ответ чиновника заставил девушку смутиться.
- Вы говорите мне "вы"? - она всплеснула руками, от чего на кухне повисла гробовая тишина.
Поняв, что он попал впросак, Виктор Юрьевич покраснел, чем вызвал вторую бурю эмоций девушки.
- Ариэль, у нашего героя сегодня случился приступ белой горячки, - бросила женщина с толстым задом, стоящая у плиты. - Чего ты с ним возишься. Поставь его миску и пускай жрет, что дают. Мало тебе других козлов из отдела ветеранских субсидий.
Виктор Юрьевич не понимал ни единого слова, которые говорила кухарка, но по ее презрительному тону и одобрительным возгласам со стороны, учетчик осознавал, что она говорит обидные для него вещи. Девушка, нехотя, послушалась, хотя по ее виду было заметно, что она жалеет ветерана. Через минуту на столе стояла алюминиевая миска с гречневой кашей, горбушка черного хлеба и стакан молока.
- А может, поправим здоровье? - перед Виктором Юрьевичем возник тот самый усатый старичок с палочкой.
В руках деда поблескивала поллитровка водки.
- Как вам не стыдно, Аполинарий Фомич, - Ариэль укоризненно взглянула на старика. - У Виктора Юрьевича был приступ, а вы его водкой соблазняете.
Старик не обиделся, а по кухне прошелестел одобрительной ропот.
- Будет тебе, дочка, знаю я эти приступы, сам, иногда болею такими приступами, - он зачем-то показал себе между ног.
В то время, как старик препирался с девушкой из собеса (как понял это Стрелков), Виктор Юрьевич сделал первоначальный вывод:
- он ветеран гражданской войны
- он - калека
- он - алкоголик
- Ариэль - работает в собесе и присматривает за ним по должности
- его не любят соседи
Первоначальные выводы оказались неутешительными. Виктор Юрьевич чувствовал себя крайне неловко. Скорее всего, он был в шкуре малообразованного калеки, который сейчас стоял на самой низшей иерархической ступени коммунального государства.
Стрелков молча сел за стол и, не обращая внимание на Аполинария Фомича, стал есть гречку. Старик, тем временем, сделал Ариэль несколько обидных, но не пошлых замечаний, потом откупорил бутылку, пригубил ее, снова закрыл.