Из головы не выходила мысль о Садальском и Астрономе. Если с первым все, более, или менее понятно, хотя полного понимая роли Стаса в игре Ежова, учетчик пока не мог проследить, то дело Сергея Сергеевича настораживало с одной стороны свей легкостью - судя по досье - он был далек от интриг и подковерных игр - и опасностью - с другой.
Только вечером следующего дня Виктор Юрьевич, сидя в туалете, наконец, смог ощутить себя настоящим Бобби Перельманом. Он чертил на стене карандашом геотермические фигуры, что позволяло ему немного расслабиться и сосредоточиться.
«Ловко же вы меня раскусили, - думал он, вспоминая свой разговор с Ежовым. - Но главное, я успел сделать. Садальский не сможет играть в полную силу. А значит - я выполнил задание центра, хотя ценой собственного разоблачения». Кроме того, Грета- его вторая связная должна была заразить коклюшем всех шахматных клопов, что не позволит Советам воспользоваться их помощью. Безусловно, лучшие врачи шахматной федерации будут ухаживать за ними на судне, но в любом случае, эффективность их снизится на порядок. Главное, что он жив и практически на свободе. Агенты допускают перевербовку, если это угрожает их жизни. Кроме того, у него будет реальный шанс узнать, что же скрывает этот загадочный астроном? Какие секреты, если за ним пустили по следу не собственную агентуру, а лучшего американского шпиона. На этой мысли Стрелков остановился, и он перестал рисовать. А почему, собственно, Ежов направил его? Ведь ШКБ столько лет пытался вычислить Перельмана, и вдруг, теперь, так резко предоставил ему свободу действий? Возможно, Ежов хочет потаскать каштаны из огня его руками, чтобы не засветить свою агентуру. Это было бы логично, если речь шла о русских агентах за границей, но в Советском Союзе можно без проблем найти способ задержать рядового школьного учителя астрономии. А что, если это хитроумная ловушка? Что, если Ежов ведет собственную игру? Виктор Юрьевич снова продолжил рисовать прямоугольники и окружности. В конце концов, он еще жив, а значит существует призрачная надежда возвращения домой...
Встреча с Астрономом.
Сергей Сергеевич очнулся от неприятного ощущения тошноты. Он вдруг понял, что Жан-Пьер умер. Нет, это не было ощущением гнетущего чувства смерти. Скорее, твердая уверенность, что его желеобразный собеседник ушел в мир иной. Открыв глаза в душном номере гостинцы «Пасхальный большевик». Жан-Пьер лежал рядом на подушке, не подавая явных признаков жизни. Осторожно, чтобы не напугать товарища на случай, если он ошибся, Сергей Сергеевич наклонился над тельцем. Жан-Пьер не дышал.
- Жан-Пьер, -тихо позвал Сергей Сергеевич, теряя последние капли надежды на то, что еще раз увидит его живым.
Но человечек не отвечал. Он лежал бездыханным, раскинув в стороны руки. Сергей Сергеевич аккуратно взял его на руки и в лунном свете положил на стол у окна.
- Как же это? - шептал он.
Диплодоки почтальона Николаева все время подкашивались. По щекам астронома текли горячие слезы.
- Почему, Жан-Пьер? Что мне теперь делать?
В дверь тихонько постучали. Сергей Сергеевич насторожился: когда стучат громко и уверенно - это явный признак того, что там - за порогом стоит один или несколько человек в черных кожаных куртках с наганами в руках. А когда стук негромкий- скорее робкий - есть вероятность, что кто-то ошибся дверью.
Накрыв Жан-Пьера салфеткой, Сергей Сергеевич на цыпочках подошел к двери.
- Кто там? -шепотом спросил он, оглядываясь на стол в надежде, что сейчас человечек подпрыгнет и начнет вытворять акробатические пируэты прямо на тарелке.
- Вы должны сейчас же бежать, - послышался голос за дверью.
Астроном раздумывал: открыть дверь, или нет.
- Скоро утро, я видела, как за вами следил странный мальчик в странной одежде и верзила в кепке.
«Жак и Альфонсо!» - спина астронома покрылась холодным потом. Он открыл дверь и увидел хорошенькую девушку в аккуратном халате и накрахмаленном переднике. Ее кокетливая челка закрывала половину лица.
- Откуда вы знаете, что они следили за мной? - часто моргая глазами, поинтересовался Сергей Сергеевич.
- Мальчик разговаривал с нашим директором. Он показал мандат сотрудника ГПУ.
- Но почему вы помогаете мне? - не без подозрения в голосе, спросил астроном.
- Потому что, ГПУ арестовало моих родителей, а потом их расстреляли.
Сергей Сергеевич аккуратно прикрыл дверь, чтобы не задеть лицо девушки.
Он быстро оделся. Тело Жан-Пьера пришлось завернуть в салфетку - он твердо решил не оставлять его этим подонкам. Затем открыл окно. Прыгать с такой высоты учитель не решился. Он, не включая света, сунул в карман несколько кусков сахару, и направился к двери. Девушка по-прежнему стояла в коридоре. Правда, теперь она терла рукой по шершавой штукатурке на стене, не обращая ни учителя никакого внимания.