"Как же он ведет автобус?" - только и успел подумать астроном, как повторный окрик водителя загнал его внутрь "Пазика".
- Чего пялишься, служивый? - не унимался матрос-водитель. - Калеку не видел ни разу?
- Видел, - отрешенно ответил учитель. - И не раз, но вот чтобы так, водителем автобуса...
- А ты не смотри, что я безрукий и безногий, - водитель харкнул прямо под ноги астроному. - Я уже третий год держу первое место в социалистическом соревновании. Куда едешь?
- В Деевку, - подсказал Жан-Пьер.
- В Деевку, - ответил Сергей Сергеевич.
- Гони алтынный, - матрос-калека зачем-то кивнул на иконку святого Блюхера.
Медяк упал в жестяную коробку, повстречавшись с десятком своих сородичей. Сергей Сергеевич пошел по салону. Двери снова скрипнули и закрылись. Запах в автобусе был такой резкий и неприятный, что Сергей Сергеевич тут же зажал нос рукой.
"Убери руку от носа, Сережа, - послышался шепот Жан-Пьера. - Местные не любят интеллигенцию и могут тебя заподозрить в шпионаже". Астроном не уловил связи между шпионажем и интеллигенцией, но руку от носа на всякий случай убрал. Несмотря на день и час, автобус был полон народу. В большинстве своем это были крестьяне, рабочие с горно-обогатительного комбината имени святого капитана Шмидта, комсомолки со швейной фабрики, рыбаки, пара охотников, инженер. Помимо людей, автобус был набит всяческим домашним скотом разных мастей: козлы и козы, бараны и телята, индюки, гуси, утки. Все мычало, блеяло, гоготало и кукарекало. Пол автобуса, устланный толстым слоем животного дерьма и помета, образовал плотную несмываемую корку. Помимо говна, а автобусе все поголовно курили. Дым стоял коромыслом. Сергей Сергеевич уселся на единственно свободное место рядом с рабочим. Астроному было любопытно, как матрос-калека будет управлять автобусам? Ждать долго не пришлось. Водитель ухватился культями рук за руль, от чего ему пришлось так извернуться, что голова матроса тут же оказалась почти под сиденьем. Педали газа, тормоз и сцепления заменяли три разноцветные кнопки - красного, желтого и зеленого цветов, на которые "изворотливый" изо всех силы нажимал своим длинным, шершавым языком. Для астронома оставалась загадкой: каким образом матросик видит дорогу? Ведь его голова все время находилась под рулем. Однако, все было довольно прозаично, механик автобусного парка - герой революции Гаврилов, заранее просверлил две дырочки в "носовой" части автобуса (как любил его по-морскому называть инвалид), что позволяло относительно сносно видеть дорогу.
- Семеныч, - сосед астронома положил руки на спинку сиденья впереди него. - Что там слышно в мире?
Семеныч - здоровенный детина с лицом полного дебила, повернулся назад. От него разило потом, чесноком и водкой.
- А что в мире, Петрович, одни враги кругом! Окружили страну советов со всех краев, обложили, так сказать, Антантой.
- Да, такие дела делаются, - сосед астроном достал папиросу. - Эта заграница мне вот где стоит!
Рабочий провел рукой по горлу, словно собирался сделать себе горловое харакири.
- А они и не успокоятся, пока товарищ Ленин ядерную бомбочку не сбросит на них, - в разговор вступила комсомолка с прыщавым лицом.
Она сидела по правую руку от учителя вместе с подругой в грязных гольфах. Прыщи девушки были настолько большие, отвратительные и сочные, что время от времени они лопались, а желтоватый гной блестящими прозрачными струйками стекал по щекам девицы прямо на ее накрахмаленный воротничок.
- Мы вчера на фабрике решили написать письмо товарищу Ленину, пусть, так мол и так, сбросит несколько ядерных бомб на Германию и Америку.
- Простите, - Сергей Сергеевич потом пожалел о том, что вмешался в разговор. - Но ведь они тоже могут в ответ.
Все пассажиры автобуса замерли и уставились на учителя.
- Да что они могут? - сосед астронома - Петрович, в пылу беседы стал плеваться ему в лицо. - Они там все как один педерасты.
- Верно, Петрович! - раздались одобрительные возгласы со всех сторон.
- Ебут друг друга в жопу, да божоле пьют!
- Ага, а еще чистенькие всегда ходят! - крикнула вторая комсомолка в неопрятных гольфах. - Вот мы, все как один комсомольцы, месяц назад взяли почин, не мыться ни под каким предлогом.
- Почему? - вновь спросил Сергей Сергеевич, чем вызвал второй приступ любопытства к своей персоне.
- А, чтобы эти чистенькие лизоблюд за кордном знали, что русским комсомольцам ни по чем ни грязь ни...