- Красота! - сказал Константин Нежный, закатывая рукава синей ситцевой рубашки. - А, что, Сережа, бросить все к чертовой матери, да поселиться здесь? Среди винограда, знойных черноволосых дев, персиков, вяленой рыбы, алых раков, лопающихся под солнцем розовых помидоров? Как тебе моя идея?
- А как же астрономия? - спросил тогда Сергей Сергеевич, не сводя глаз с высоченной башни, предела мечтаний студентов Санкт-Петербургского астрономического факультета. - Мы же полторы тысячи верст сюда проехали ради этой башни, Костя! Ты не забыл, что там профессор Лыков спрятал свою знаменитую линзу ОКО?
Нежный хлопнул дверь автомобиля и, отойдя от новенькой «Победы» на десяток шагов, опустился на колени и принялся облизывать горькие соцветия бархатных лепестков.
- Что ты делаешь, Костя? - спросил Сергей.
- Веришь, Сережа, - Нежный принялся за сладкие соцветия фиолетовых фиалок. - Всю жизнь я прожил в Петербурге и никогда не пробовал такого нектара. Почему ты не лижешь цветы?
Студент-астроном тоже опустился на колени и робко высунул кончик языка. Рецепторы защекотали сотни волосков на лепестках. Сладость цветочного сока соединилась с липкой слюной, отозвавшись в мозгу симфонией шизофренических всполохов лунной радуги на поверхности далекой, но в то же время родной планеты в созвездии Гончих Псов. Нахальный шмель тут же подлетел к Сергею Сергеевичу и уткнулся своим длинным, мягким хоботком ему в десну. Член молодого человека затрепетал в чувственном экстазе. Перед глазами несмышленого студента вспыхнули золотые погоны генерала армянской дикой конной дивизии. Горбатый мясистый нос продавца чучхелы с сочинского пляжа, полуприкрыты веки с длиннющими ресницами, черные капли зрачков в покрытых паутиной рваных кровеносных сосудов глаз, прядь жирных, костистых волос на высоком, но чертовски покатом лбу - все кричало об аристократическом происхождении горца Ереванского колхозного рынка. И все было бы хорошо в этом дородном, тучном теле, кабы не голос. Зычный, временами с хрипотцой, тенор рубил правду матку, оглядываясь на вереницу портретов святых великомучеников пролетарской революции на стенах второго этажа главного управления ГПУ.
- Что-то ваш гость рано выпал в осадок, - отец Даниил прикрыл правое веко астронома. - Да он вообще не умеет пить, Иван Антонович!
Заготовитель на ватных ногах подошел к астроному. Он долго всматривался в помутневший зрачок учителя, а потом разразился следующей фразой:
- А если он шпион?
Поп поперхнулся, сильно закашлялся, потом подбежал к купели и сделал несколько глубоких глотков прямо из серебряного чана.
- Да ты что, товарищ Собака! - все слова были произнесены в разных тональностях, о которых мог мечтать даже сам товарищ Энрике Карузо. - Ты хочешь сказать, что сам, по доброй воле, привел к нам в Деевку немецкого шпиона?
Заготовитель побледнел, налил пол стакана самогона, выпил залпом, вытер рот рукавом брезентового плаща, крякнул и ответил:
- Я его первый раз вижу, батюшка, а как говорит товарищ Дзержинский: «Бдительность населения определяется не количеством пойманных шпионов, а качеством предотвращения всякого рода диверсий на предприятиях и заводах оборонного комплекса РСФСР!». Вдруг, этот сынок, в кавычках, прибыл сюда, чтобы взорвать нашу знаменитую на весь Союз фабрику по изготовлению зеленых френчей.
Собака белый, как мел отошел от астронома.
- Может, сначала передадим его товарищу Радзинскому для начала?
- Поехали!
Сергей Сергеевич был очень пьян, чтобы слышать разговор священника и заготовителя. Зато Жан-Пьер не пропустил мимо ушей ни одного слова. Когда передвижной пролетарский храм направился в Деевку, человечек вылез из повязки и огляделся по сторонам.
Желеобразный собеседник прекрасно отдавал себе отчет в том, кто такой товарищ Радзинский, и встречаться с ним не входило в его планы. Отец Даниил, несмотря на количество выпитого самогона, уверенно крутил руль, обтянутый черной изолентой. Товарищ Собака спал на полу, обхватив руками пустую бутыль. Жан-Пьер перебрался на алтарь, затем перепрыгнул на купель, спустился по парчовому поясу вниз и побежал в сторону заготовителя.
- Так, господин Собака, - тихо промолвил Жан-Пьер. - Посмотрим, что у тебя в карманцах!