Учетчик С. занимал среднюю должность в сложной и почти невоспроизводимой иерархии исполкома. Ниже него стояли работники контрольно-ревизионного отдела, а выше - бухгалтерия. Виктор Юрьевич опустил глаза на зеленое сукно старорежимного стола. Внезапно, С. замер. Странное и необычное чувство овладело им на фоне фиолетовой дымки утреннего зала исполкома. Правая рука учетчика нервно дернулась, и сама собой стала пробираться к чернильному прибору «Ленин в шалаше». Сначала, это показалось Виктору Юрьевичу даже забавным. Пальцы, бледные и нежные, покрытые тонкими рыжими волосками, слегка поскрипывая полированными, безукоризненными ногтями по сукну, неспешно ползли к чернильнице и перу. Глядя на эту картину широко раскрытыми глазами, учетчик, лихорадочно перебирал в голове все виды психических и двигательных расстройств, знакомых ему еще со времён обучения в медицинском училище имени Павлова. Не найдя ничего подходящего в кластерах оперативной памяти, С. дождался пока рука не достигнет намеченной цели и на схватится за перо. Виктор Юрьевич решил, что спокойствие и хладнокровие - единственное, что может его спасти от безумия в создавшейся ситуации. Будучи прирожденным экспериментатором, он принялся искоса наблюдать за рукой. И не пожалел! Рука ловко окунула перо в чернила, быстро смахнула остатки чернил обратно и... стремительно, словно боялась не успеть, вернулась к кипе поручений председателя, где Виктор Юрьевич, по роду своих функциональных обязанностей, вел учет зеленых, синих и красных резолюций. По статистике, количество красных резолюций было в два раза больше синих и в три с половиной раза больше зеленых. Председатель, как и полагается номенклатурному работнику с повышенной шерстистостью, не умел писать. Он лишь ловко черкал красным карандашом загадочные каракули, смысл которых разобрать не представлялось возможным ни при каких условиях. Служащие исполкома давно привыкли к тому, что все предыдущие и равно и последующие председатели были полными болванами, и абсолютно ничего не смыслили в порученном им деле.
Внезапно рука ринулась к левому верхнему углу документа, имевшего все признаки входящий и исходящей корреспонденции и... поверх КРАСНОЙ резолюции председателя написала размашистым, но твердым гимназическим почерком: «Выдать три оклада машинисткам немедленно, с переназначением оных в служащие третьего разряда».
Глаза Виктора Юрьевича вот-вот были готовы взорваться и забрызгать теплой, липкой жидкостью всех окружающих его стул ответственных работников. Впервые в жизни! Впервые в жизни С. испортил служебный документ. И не только испортил, это было пол беды, нет, он сам, лично, персонально, собственной рукой исправил резолюцию товарища председателя! Это было неслыханно. Если бы вчера Виктору Юрьевичу кто-то сказал, что он, мелкий совслужащий, поверх резолюции начальника поставит свою, да еще касающуюся финансирования оклада машинисток, с учетом их троекратного повышения во внутренней иерархии исполкома, подпись, С. покрутил бы у виска и решил бы, что его собеседник сошел с ума. Даже в самых мерзких ночных кошмарах, в глубине потаенных мыслей, источником которых были водоросли в районе черноморского острова со страной илистой структурой поверхности и миазматическими испарениями в его восточной части, наш учетчик не мог себе даже представить такого поворота событий. Но рука на этом не остановилась! Следующий лист вспыхнул новой резолюцией и снова поверх красного росчерка: «Юристу второго подотдела Чикунову присвоить звание - Почетный гражданин города, с правом бесплатного проезда на городском общественном транспорте, исключая кареты таксомоторного хозяйства имени Чкалова». Взгляд Виктора Юрьевича упал на соседний стол, за которым сидела симпатичная белокурая девушка, должности и имени которой, С. в виду излишней скромности не знал и знать не желал. Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Безусловно, ей было видно, вследствие достаточно близкого расстояния, что рядовой учетчик исполкома «правит» резолюции председателя самым вызывающим образом. Алые губки девушки оказались полуоткрыты, а кокетливый хвостик копны светлых волосы замер в неподвижности пятого измерения.