Слезы умиления, материнской гордости за свое новорожденное чадо хлынули из глаз С. Он не мог остановится. Лицо скривилось в такой гримасе, что изменилось до неузнаваемости. Виктор Юрьевич плакал, нет, он ревел, стонал, как ревет самка, обретшая своего пропавшего младенца. Правая рука дрожала, и С., чтобы не уронить существо, аккуратно положи его себе между ног. Судя по крохотному отростку между ног, младенец был мужского пола, хотя, сейчас было крайне трудно вообще говорить о поле новорожденного и даже с точностью определить его принадлежность к человеческому роду вообще. Оно спало на спине, между колен С., подергиваясь во сне всеми конечностями. Это дало учетчику паузу, во время которой он все-таки решил обдумать план дальнейших действий.
Иного выбора, как идти к себе домой у С. не оставалось. У него не было таких близких друзей, на которых Виктор Юрьевич мог положиться настолько, чтобы доверить эту тайну. У него не было любовницы, хотя, он прекрасно понимал, что любовница точно выдаст его с потрохами. Первое время он решил прятать новорожденного под кроватью, или на крохотном балкончике, который был у него в спальне. Однако, в первую очередь, необходимо законным образом взять отпуск за свой счет. С. понимал - для отпуска необходимо заявление, подписанное председателем. Заочно, или по телефону, его никто и никогда не отпустит. В тоже время он отдавал себе отчет в том, что сейчас, в таком виде, возвращаться на службу не имеет смысла. С. вспомнил, как два года назад его сослуживца - товарища Монгольского увезла карета скорой помощи с приступом аппендицита. Тогда никто не мог заподозрить его в симуляции болезни, либо желании отвильнуть от службы. Сам товарищ председатель был крайне подозрителен в этом направлении. Он лично проверял все больничные листы, лично звонил в поликлиники и больницы, сам обходил больных по вечерам, а также и днем, если болезнь была известна председателю, например, ангина, он открывал рот больному и, подсвечивая себе фонариком, исследовал полость его рта и гортани. Эта тяжелая, изнурительная работа, занимала, порой, весь рабочий день руководителя. Он давно забросил свои служебные обязанности, в его кабинете лежали целые горы входящей корреспонденции, такие же залежи исходящей. Никто не смел напомнить, или хотя бы намекнуть председателю о документах. Из областного исполкома приезжали многочисленные комиссии, с одной единственной целью - снять председателя с занимаемой должности за халатность. Но он всегда аргументировал свое отсутствие на работе - трудовым кодексом, одна из статей которого, обязывала начальника персонально следить за подчиненными, невзирая на должностные инструкции. Члены комиссий, обычно пожимал плечами, долго хмурили брови, вчитывались в строгие строчки трудового кодекса, но ничего поделать не могли. Но как ему сейчас вызвать скорую в таком положении, во-первых, и куда деть новорожденного ребенка, его-то он ни за какие коврижки не бросит, во-вторых, карета скорой помощи приезжает на телефонный звонок. Ближайшая телефонная будка располагалась в трех кварталах отсюда, и добраться туда самостоятельно, сейчас не представлялось возможным. Время неумолимо бежало вперед. Соски на груди снова набухли. Молоко начало сочиться, впитываясь в рубашку, оставляя на ней желтоватые пятна и разводы. Существо между ног вдруг заворочалось, пискнуло во сне и открыло глаза! Никогда еще в своей жизни Виктор Юрьевич не видел таких глубоких, больших глаз. Они были непропорционально большими по отношению к голове ребенка. Влажные, слезящиеся и в тоже время какие-то глубокие, заполненные непонятным для простого человеческого ума мутноватым светом. Руки С. задрожали, учетчик снова положил новорожденного на газету. Оно продолжало вращать глазами, при этом, не сводя взгляда со своего суррогатного отца. Виктор Юрьевич забегал по гримерке. Он искал кусок материи, или коробку, в которую он мог бы положить своего новорожденного ребенка. Перерыв почти всю гримерку, С., наконец, приметил картонную коробку из-под домино, или детских кубиков, надпись стерлась, вследствие времени. Виктор Юрьевич снял крышку. Коробка была пуста, он дунул внутрь - облачко пыли взорвалось у него под носом, от чего глаза учетчика немедленно заслезились. «Черт!»- выругался он про себя. Существо уже окончательно проснулось. Оно лежало на животе и медленно перебирало ручками и ножками, как это делаю все новорождённые дети, не обременённые жаждой и голодом. «Так, сейчас я тебя положу сюда!». С. нагнулся над существом и вдруг его обуяло дикое желание пощекотать ему животик. Что он немедленно и сделал. Неврождённый быстро-быстро задергался, завибрировал и издал похожий на тонкий детский смех звук. Вдруг, учётчик заметил, как в районе ануса существа на газете появилось жёлтое пятно. «А ты обосрался?»- с идиотской улыбкой на устах, спросил С.