«Если я стал жертвой научного эксперимента, то почему я сам об этом ничего не знаю? -рассуждал С. - Ведь, все проводимые на людях опыты обязательно должны согласовываться с этими людьми. Ведь могут быть у испытуемых определённые противопоказания, побочные эффекты. В конце концов, человек может и умереть в результате неудачи, или иных, не связанных с наукой обстоятельств. Кто тогда будет ответственным за смерть, увечье, или инвалидность? Ведь ни испытуемый, ни его ближайшие родственники (С. был на сто процентов уверен, что ни его мать, ни отец не давали своего разрешения на какие-либо опыты с родным сыном) даже не знают название организации, которая произвела над ним следующий эксперимент. В случае же крайней и строгой секретности, я все равно должен был хотя бы намеком поставлен в известность о следующих изысканиях». Санитары подняли носилки и положили их в карету. Учетчик скосил глаза на старшего курьера: тот уже сломя голову бежал обратно в здание исполкома.
В машине было страшно душно. Пахло лекарствами, пудрой, спиртом и гипсом. С. лежал, не двигаясь, лишь время от времени постанывая от придуманной им боли. Через некоторое время учетчик действительно почувствовал тупую боль в правом боку. Он понимал, что это все только самовнушение, и никакого заболевания у него нет и быть не может. Фельдшер все время щупал пульс, не выпуская руку С. из своей руки. Санитары обсуждали вчерашний футбольный матчи команд «Гудок» и «Заря». Делали это они громко, несмотря на наличие тяжелобольного пациента у них под ногами. С. подумал о той развязности, с которой вели себя эти горе-санитары. Запах их обуви и немытых ног привел Виктора Юрьевича в такое неистовство, что он был готов вскочить с носилок и произнести в адрес этих граждан поучительную и в тоже время гневную речь. Но мысль о ребенке, немедленно останавливала справедливый гражданский порыв учетчика. Скорая остановилась. От резкого торможения один из санитаров неуклюже наступил ботинком на ухо С.. Виктор Юрьевич выругался про себя, но снова не подал и вида, что поступок санитара малейшим образом задел его самолюбие.
Задние дверцы открылись. Санитары ловко вытащили носилки и понесли С. в приёмное отделение городской больницы. Фельдшер долго не шел. Учетчик уже было подумал, что он забыл про него. Через два часа бессмысленного лежания на столе в приемном отделении, версия Виктора Юрьевича о плохой памяти фельдшера нашло свое подтверждение в словах санитарки:
- А это кто здесь у нас такой? Опять Никонов забыл расписаться в книге. Ну ничего, старшая медсестра сделает ему вливание куда надо! Что же мне с тобой делать, касатик?
С. открыл глаза и увидел сухонькую старушку в белом халате и белом чепце. Она стояла у его носилок и рассматривала робу учётчика.
- Что болит, касатик? - спросила она, заметив открытые глаза С.
- Живот, - коротко ответил Виктор Юрьевич и немного застонал.
- Значит, тебя надо мигом в психиатрическое отделение, - твердо сказала санитарка.
- В психиатрическое? - С. даже забыл на мгновение о болях в животе. - Но как же, помилуйте, в психиатрическое? Может, у меня аппендицит!
Старушка мило улыбнулась.
- А что и говорю, главный врач издал распоряжение: всех с коликами пропускать через психиатрическое отделение. У нас полгорода таких с коликами! А может, вы все симулянты?
С., понимая, что он симулянт, но фактически осознавая причину своего нахождения в больнице именно из-за острого приступа аппендицита, был готов вспыхнуть от негодования, но тут в приёмном покое появился новый доктор - невысокий мужчина с клинообразной бородкой.
- Опять Никонова штучки? - спросил он, подходя к С.
- Да, говорит приступ у него, вот я и решила определить его в психиатрическое, - пояснила старушка-медсестра и зачем-то больно ткнула С. пальцем в щеку.
- Подождите, Анна Евграфовна, смотрите, он правую руку из кармана не вынимает.
С. похолодел. Действительно, он, еще будучи в карете скорой помощи, переживая, что новорожденного укачает, сунул руку в карман и попытался таким образом хоть как-то обеспечить ребенку необходимый баланс внутри коробки.
- Вы правы, Анна Евграфовна, срочно пусть его поместят в психиатрическое отделение.
С. не успел ничего сказать. Другой незнакомый ему санитар, ловок переложил его с носилок на тележку и бодро шагая по линолеуму, направился по длинному темному коридору. Виктор Юрьевич вдруг почувствовал, что новорожденный завозился в коробке. Его соски опять набухли, да так, что поролон не справлялся с вновь выступившим на сосках молоком. «Это плохо, очень плохо, - думал учетчик. - Ребенок проснулся и хочет есть. Как же мне его покормить?». Санитар катил тележку, не обращая внимания на два мокрые пятна, проступивших на робе больного. Мимо мелькали фикусы, пыльные кактусы, просто пустые горшки с увядшими, или почти увядшими цветами. Вскоре, тележка уперлась колесиками в двери грузового лифта. Затем они долго ехали сначала вверх, потом, С. мог дать голову на отсечение, но лифт стал двигаться в горизонтальном положении, потом снова в вертикальном и, наконец, просто рухнул вниз. От бешенной скорости у учетчика сперло дыхание. Ребенок продолжал наращивать активность. Подушки пальцев С, (он снова сунул руку в карман, так как санитару вообще было все равно, где расположены руки пациента) ощущали легкие скрежет крохотных ручек и ножек по крышке. «Сынок» хотел есть. Эта мысль не давала Виктору Юрьевичу возможности сосредоточиться. Он то и дело щупал крышку, понимая, что сейчас не в силах ничем помочь существу внутри коробки. Лифт замер. Двери со скрипом разошлись в стороны, и санитар продолжил свой скорбный путь в психиатрическое отделение. Когда тележка вновь замерла, учетчик увидел справ от себя табличку: «Психиатрическое отделение». Кто-то для пущей смысловой нагрузки нарисовал большой мужской фаллос над последним словом таблички. Санитар вкатил тележку сквозь узкие двери. С. Вообще не понял, каким образом ему это удалось. Ведь, если его не обманывало зрение, ширина дверного проема была в два раза ужи ширины тележки! Но, когда санитар толкнул его к дверям, С. не почувствовал ни удара о края, а должен был в связи с абсолютно несоизмеримыми размерами первой по отношению ко второй, ни ощущения нахождения в перевернутом состоянии. Несмотря на ожидание С. в отделении стояла мертвая тишина. Учетчик даже услышал, как в дальнем углу коридора тикают настенные часы.