- Зав. отделением, товарищ Щелчковский - лично хотел переговорить с вами, товарищ С., - неустанно повторял он одну и туже фразу.
Они прошли порядочное расстояние от палаты, прежде чем санитар остановился перед тяжелой, высокой дверью с белой табличкой: «Ординаторская».
- Прошу вас.
С., уверенный, что окажется в небольшом, уютном помещении, уставленном мягкой мебелью, книжными шкафами с историями болезней, фикусом у окна, электрическим чайником и обязательным скелетом, на котором непременно должен висеть чей-нибуль костюм, или кепка. Но ничего подобного он не увидел. Если бы не постоянные мысли о новорожденном, возможно, учётчик от удивления вскрикнул бы. Ординаторская представляла собой огромный, даже по мерках актового зала исполкома, помещение. Ровные ряды белоснежных колонн тянулись вдоль стен. Высокие окна спрятаны под витиеватыми шторами, какие обычно распространены в провинциальных музеях. «А вот и врачи!» - подумал С., увидев около сорока человек в белых халатах. Все сидели на деревянных креслах, которые Виктор Юрьевич мог видеть только в кинотеатре «Ударник». На сцене расположился президиум в количестве одного человека. Он стоял за трибуной и читал доклад.
«Посидите, здесь, Виктор Юрьевич, - шепнул Венечка, указывая пальцем на боковое кресло. - Заведующий после окончания выступления поговорит с вами».
С., оглядываясь по сторонам, сел в кресло. Он не хотел слушать доклад врача, тем более, Виктор Юрьевич ничего не смыслил во врачебном деле. Но, по мере того, как товарищ Щелчковский говорил, слова из его выступления все-таки стали доходить до учётчика:
«Тем не менее, товарищи, - голос главного врача слегка напоминал шуршание крыльев гигантской саранчи. - Считаю, что обязательная стерилизация пациентов, которые не смогли пройти до конца курс интенсивной терапии, до сих пор остается на повестке дня. Об этом я вчера лично разговаривал с главным врачом -товарищем Полоумновым, он поддержал мой проект и предложил выйти с этой инновационной идеей в министерство здравоохранения. Вы все не хуже меня понимаете значимость стерилизации в рамках психиатрического отделения. Скажу вам больше. Хирургия уже выбила для себя квоту по стерилизации. А они всего лишь год потратили на подготовку необходимой документации. А вот товарищ Дамский...
Все посмотрели на толстенького, лысенького доктора, от чего тот втянул шею и стал громкой кашлять и сморкаться.
...товарищ Дамский третий год согласовывает обходной лист. Я понимаю, что бюрократический пресс в нашей больнице существует. Я так же могу принять, что заведующий хирургией, товарищ Марсельский, приходится двоюродным братом главному врачу, но, помилуйте, товарищ Дамский. Три года - это порядочный срок. Кроме вышеназванной проблемы я хотел бы остановиться подробнее на качестве анализов пациентов. Судя по квартальному отчету, предоставленному лабораторией, мы по-прежнему плетемся в хвосте по составу, консистенции и наличии венерических заболеваний в анализах наших больных. Я несколько раз говорил своей заместителю, товарищу Цесаревичеву, что необходимо в кратчайшие сроки и радикально улучшить позиции, по крайне мере в направлении кала. Ведь делает же травматология 100 процентов здоровых анализов. Делает? Что вы можете сказать, товарищ Цесаревичев?»
В первом ряду встал высокий доктор с косматой бородой. С. не видел его бороды, но, судя по тембру его голоса, манере держать плечи ровными и сцепленными сзади руками, заместитель носил пышную черную бороду.
- Товарищ Щелчковский, - прогнусавил заместитель. - Я просил, даже умолял наших коллеги вовремя сдавать собственный анализы кала. У двери третий месяц висит объявление...
- Да вы его перед собранием повесили, - раздался голос из зала. - Нарочно, чтобы нас обвинить.
- Неправда, - обиженно развел руками бородач. - У меня есть свидетель, Венчик.
- Венчик кому угодно подмахнет, - сопротивлялся все тот же хамоватый, несколько наглый голос. - А факты говорят против вас, товарищ Цесаревичев.
- Товарищ Рыбий, - заместитель решил сам пойти в наступление. - Отвечайте, я говорил вам третьего дня, чтобы вы принесли кал в мой кабинет?