Щелчковский взглянул на аудиторию.
- Считаю этот вопрос исчерпан, - он снова опустил голову в ворох бумаг и продолжил - Товарищи, нас ожидает межбольничный конкурс самодеятельности среди младшего безусловно, не по своему возрасту и старшего медицинского персонала, который пройдет в областном центре через две недели. Нам необходимо...
Вдруг, взгляд заведующего отделением упал на С. Щелчковский замолчал и уставился на учетчика. И все сидящие в зале сделали тоже самое. У Виктора Юрьевича появилось ощущение, что он, сам не желая того, оказался в зале во время чрезвычайно важного совещания. Там, в исполкоме, С., конечно, возмутился бы и справедливо, если бы кто-то посторонний, без соответствующего на то разрешения вышестоящего начальства, проникнул в зал заседаний, устроившись поудобнее в уголке, чтобы тихонько понаблюдать за происходящим. С. похолодел: а что, если данное совещание в психиатрическом отделении - секретное, а у него - обычного сейчас пациента, а не служащего городского исполкома, нет нужного для присутствия допуска? Вспомнив лукавый взгляд Венечки, С. испуганно принялся искать его глазами, надеясь, что тот вернулся, но только через другой вход. Но Венечки не было. Ощущение глупого розыгрыша не покидало учётчика. Он понимал, если медбрат решил над ним подшутить, то лучшего способа выбрать нельзя. Да еще этот дурацкий костюм мима. С., на всякий случай, снял котелок и положил его рядом на сиденье.
- Кажется, у нас есть желающий выступить в пантомиме?
Сначала, С. не понял, что Щелчковский имеет в виду его, Виктора Юрьевича. Он продолжал с волнением ждать резкого окрика, приказа покинуть актовый зал отделения, но ничего подобного не последовало. Врачи продолжал смотреть на учетчика, а заведующий встал из-за стола президиума и жестом пригласил С. подняться на сцену. До самого последнего момента учетчик не верил в происходящее. Он ждал все что угодно, но никак не приглашения в президиум.
- Вы должны идти, - внезапно возникший голос Венечки, пробрал С. до мозга костей.
Он обернулся - санитар сидел позади, жуя горбушку черного хлеба, посыпанную сахаром.
- Зачем? - осведомился Виктор Юрьевич, медленно, как гусеница, натягивая на лицо глупую, несвоевременную улыбку.
- Это ваш пропуск в нормальную жизнь, - обдав физиономию С. крошками и сахаром, ответил Венечка.
В зале послышались редкие аплодисменты. Постепенно картина сменилась бурной и продолжительной авиацией.
- Просим! Даешь! Не робей! - летело со всех сторон.
Виктор Юрьевич взял котелок и встал с места. Крышка кресла громко хлопнула, но не смогла заглушить звук аплодисментов в зале. Дорога к сцене мелькнула одним кадром в голове С. Он не помнил, как взошел на помост, из головы вылетело крепкое рукопожатие заведующего отделением. Очнулся Виктор Юрьевич уже на трибуне. От такой резкой смены обстановки, голова шла кругом. Во-первых, скорее всего, его с кем-то точно перепутали. С какого перепоя, заведующий отделением обратился к совершенно незнакомому человеку в зале, да еще в костюме мима? Где это видано? Во-вторых, зачем он - учетчик, подавшись, так сказать первому порыву, поперся на сцену, да еще стоит сейчас за трибуной. И, наконец, чего от него ждут все эти граждане в белых халатах? Конечно, С. мог говорить с трибуны. Только за прошлый год он пять раз выступал на собрании профсоюза. Да и так были разные встречи с людьми из провинции. Но это была административная работа. И речь учетчик готовил заранее. А здесь от него требовалось немедленно выступить, да еще по вопросу, в котором С. ровным счетом ничего не смыслил. Как назло, заведующий отделением психиатрии громко захлопал в ладоши и первым крикнул в зал: «Просим!». Его поддержала вторая волна аплодисментов. Доктора вставали с мест, громко хлопали крышки деревянных кресел. С., осознав окончательно. Что выступать все-таки придется, попытался вспомнить все, что он знал о нелегкой работе мастеров пантомимы. Как назло, в голову ничего не шло, кроме нескольких строчек из последнего выступления товарища председателя исполкома на съезде молодых художников-передвижников. К сожалению, тем в голове не соответствовала заявленной Щелковским теме выступления.
- Товарищи, - С. Испугался собственного голоса. Он ему показался каким-то глухим и несколько странным. - Я, честно говоря, не мастер говорить, да и поступил я в ваше отделение не более двух часов назад...