Самое странное и самое ужасное в этой истории было то, что убедительных причин для начала открытой и беспощадной вражды магистр Захарий не видел. Он не понимал, зачем королю Генриху понадобилось нападать на далеких от политики монахов, которым — это не было тайной — не было никакого дела до короля и его попыток государственного строительства. Никто в Монастыре не возражал против того, чтобы светская власть в стране принадлежала Замку. Если бы дело было только в этом, договорились бы обязательно! Но происходило что-то невероятное. Королю Генриху оказалось мало согласия Монастыря — ему явно хотелось добиться полной и безоговорочной покорности. А вот это было невозможно. Неужели Генрих не понимает, что своими неуклюжими действиями уничтожает Мир святого Иеронима? Хрупкое равновесие так легко нарушить.
Теперь следовало познакомиться с мнениями других членов Тайного совета. Магистр вызвал высокочтимого Игнатия.
Он был старше остальных высокочтимых, говорили, что ему уже за сорок. Скорее всего, так оно и было — ведь Игнатий почти не изменился за те четырнадцать лет, когда они увиделись впервые. В те дни будущий магистр был маленьким, испуганным мальчиком, которого отец привел обучаться грамоте и счету, а Игнатий уже тогда был серьезным и мудрым, совсем как сейчас. Может быть, время не властно над вкусившими от знаний прежних людей? Магистр надеялся, что рано или поздно Игнатий поделится и секретом долголетия, и многими другими тайнами, которые собирают в монастырской библиотеке образованные. Нужно только подождать, нетерпеливость в Монастыре не поощрялась, даже если ее проявлял сам магистр.
— Знаете ли вы, высокочтимый Игнатий, о преступных замыслах Замка? — спросил магистр.
— Да, милорд.
— Не понимаю, чего конкретно хочет добиться король Генрих? Почему он вдруг решил нарушить миропорядок, завещанный нашими предками?
Игнатий поморщился.
— Конфликты между Замком и Монастырем случались и раньше. Короли из династии Наблюдателей всегда мечтали контролировать и направлять духовные поиски Монастыря. Надо полагать, что Генрих почему-то решил, что отныне это ему по силам. Мы должны понять, что заставило его изменить мнение и предать закон. Тогда мы с ним справимся.
— Но это же абсурд!
— Нет, надо признать, что задумано неплохо. После того, как Монастырь будет оккупирован, предполагается, что победители разрешат вам, милорд, высказываться по любым вопросам религии и веры абсолютно свободно. Но только один раз. После чего ваши слова будут тщательно записаны и объявлены истиной в последней инстанции. Любые отклонения от ваших формулировок будут сурово пресекаться и беспощадно преследоваться по закону. Даже если вы признаете свои ошибки и передумаете, за эти новые, не включенные в списки, вы будете жестоко наказаны.
— Но с какой целью?
— Король Генрих искренне считает, что строительство государства требует, чтобы каждое его решение было подкреплено цитатами единственно верной религии, не допускающей вольнодумства и отсебятины. Для него это крайне важно. Он поверил в безграничные возможности государственной религии и налоговой службы. По плану вы, милорд, должны будете добровольно отказаться от религии своих предшественников и стать сподвижником короля, подчинив свои помыслы и устремления планам и решениям государственной политики Замка. Потому что застывшие догмы, какими бы умными и богоданными они не казались на первый взгляд — это всего лишь пустая игра в слова, которую будут наполнять нужным смыслом королевские ставленники. Монастырь будет уничтожен. Обсерватория разрушена.
— Какая мрачная картина! Есть ли у нас выход?
— Конечно. Каким бы трудным не казался текущий день, невзгоды обязательно отступят. Об этом так хорошо написано в «Обещании святого Иеронима». Наша вера помогает обрести уверенность в завтрашнем дне даже в самые суровые моменты истории! Черпайте оптимизм из лучшей на свете притчи, милорд. Нашлись люди, которым не нравится наш образ жизни. Разве это что-то меняет? Нам надлежит прилежно заниматься астрономией, копить новые знания, молиться и надеяться на скорое прибытие покровителей. Трудно придумать что-то новое.
— Хорошо сказано, — сказал магистр. Слова Игнатия окончательно привели его в чувство. — Мы достаточно сильны, чтобы дать отпор захватчикам. В своих людей я верю. Но нет ли в предсказаниях Иеронима намека на наше поражение?
— Напротив, милорд, в «Обещании святого Иеронима» утверждается, что постоянный духовный поиск — это наилучшая защита от любых невзгод! Как известно, эти слова святой Иероним повторял чаще других!