— Да, я уже говорила об этом с дедушкой Рустемом. Он согласен, — ответила Асыл.
Пощипывая бородку, Рустем молчал. Ему тяжело было расставаться с внучкой и с Димой, которого он полюбил, как сына.
— Что ж, придётся так и сделать, — вздохнул старик.
На следующее утро берега безымянного озера опустели. Отряд Вихрева, вместе с Асыл и Димой, поехал по направлению Тургая, а Рустем, Жамила́ и Асат, разобрав юрты, двинулись к своему старому жилью — на заимку в Каражаре.
ГЛАВА 2
В сентябре 1918 года партизанские отряды Ибрая и Вихрева с боями заняли несколько степных районов и продвигались по нижнему течению Тургая. В те дни Дима не знал покоя ни днём, ни ночью. Подросток носился на Кара-Торгое из района в район, передавая распоряжения Николая Петровича. Военная обстановка в то время была сложной. Командир партизанского отряда Жилин не подчинялся решениям комитета и держался обособленно. Создалась угроза прорыва фронта.
Взяв с собой Болата, ординарца и Диму, Вихрев направился в штаб Жилина. Село, где он находился, было расположено возле большого озера, к берегам которого примыкали огородные плетни. Дальше шла степь, на которой изредка виднелись берёзовые рощи, постепенно переходящие в кустарник.
Вихрев приехал в село под вечер. Оставив коней под охраной Димы, он направился вместе с Болатом и ординарцем в штаб Жилина. Из окон большого поповского дома свет лампы освещал голые деревья, росшие в палисаднике. Возле штаба толпились какие-то пьяные. Поднявшись на ступени крыльца, Николай Петрович прислушался. Доносились крики, топот и пиликание гармоники. Вихрев толкнул дверь. За столом в расстегнутой кожанке, положив револьвер возле недопитой бутылки, сидел Жилин. Его мясистое лицо было багрово. Грохая огромным кулаком по столу, он кричал:
— Кто здесь хозяин? Я. Кто выше меня? Никто. Так ведь, Луша? — он повернул бычью шею к сидевшей рядом с ним жене.
Статная, склонная к полноте, с красивым румяным лицом жена Жилина махнула на мужа рукой:
— Сиди уж, лакай своё вино, допьёшься, что и последний отряд от тебя уйдёт.
В начале сентября большинство партизан из отряда Жилина, видя беспробудное пьянство своего командира, его авантюризм, который стоил больших людских жертв, перешли к Вихреву. У Жилина остались лишь неустойчивые элементы, часть уголовников и богатые родственники Луши. Жилин, когда-то считавший себя коммунистом, целиком попал под влияние жены, властной и энергичной женщины из кулацкой семьи.
— Вояка, — скривила губы Луша и, отвернувшись от него, встретилась глазами со стоявшим молчаливо у порога Вихревым.
— Кто-то чужой зашёл, — зашептала она на ухо мужу и толкнула его под бок.
Жилин, опираясь кулаками о стол, грузно поднялся на ноги. В комнате стало тихо. Было слышно тяжёлое дыхание Жилина. Не спуская спокойных глаз с пьяного хозяина, Николай Петрович шагнул к столу.
— Я — Вихрев, приказываю сдать оружие! — произнёс он чётко.
Жилин медленно повернул голову к жене, как бы спрашивая её совета. Луша сделала какой-то знак своим приближённым, и те плотным кольцом окружили Вихрева и Болата.
— Ну! — вызывающе бросила Луша Николаю Петровичу. — Дальше что прикажешь? — уже насмешливо спросила она.
— Приказываю вам убираться вон! — Вихрев показал Луше на дверь.
— Эй?! Соколы, взять их! — тряхнув головой, точно пропела жена Жилина.
Болат, выхватив шашку, загородил своего командира, ординарец выхватил гранату.
— Именем революции приказываю сложить оружие! — сохраняя спокойствие, произнёс повелительно Вихрев.
В рядах приближённых Жилина наступило замешательство. Неожиданно с улицы раздался выстрел. Дзинькнуло оконное стекло. Затем послышался чей-то испуганный крик:
— Спасайтесь! Нас окружают!
В комнате началась свалка. По селу носились пьяные жилинцы, дробно стуча колёсами, пронеслась тачанка.
Жилин мгновенно протрезвел и, пользуясь общей суматохой, выскочил из дома, за ним выбежала Луша.
Вихрев прошёлся раза два по комнате и круто повернулся к Болату:
— Узнайте причину тревоги.
Через несколько минут тот вернулся вместе с сияющим Димой.
— Почему не у коней? — спросил его сурово Вихрев.
Переминаясь с ноги на ногу, Дима смущённо сказал: