Анакин выпрямился. Он не верил, но… но абсолютно точно знал, что сейчас скажет наставник джедаев.
– Управится с этим твой падаван.
Скайуокер чуть было не заорал от восторга перед Советом. Из всех заданий ему досталось именно то, которое он выполнит с радостью.
– Анакин, ты будешь сопровождать сенатора Наберрие на ее родную планету, – пояснил Винду, разглядывая небо за одним из сводчатых окон. – Там она будет в большей безопасности. Вам нельзя пользоваться муниципальным транспортом. Отправляйтесь под видом беженцев.
Скайуокер кивал, запоминая немудреные инструкции. Но от возражения, естественно, не удержался.
– Падме должна выступать в Сенате…
Винду повернул к неуемному падавану темное лицо. Анакин изобразил невинное выражение.
– Сложно будет уговорить сенатора улететь с Корусканта перед самым голосованием, – пояснил Скайуокер.
– Не пойман убийца пока, уважать должна наше мнение, – ответил за Винду Йода.
Анакин опять кивнул. И опять не удержался:
– Но я знаю, как ее волнует голосование. Даже больше, чем…
– Анакин, – поморщившись, заговорил Мэйс Винду, – отправляйся в Сенат и попроси верховного канцлера переговорить с Амидалой.
Судя по его голосу, магистры долго спорили, что делать с упрямой девицей. И провели за дискуссией достаточно времени, чтобы выработать решение. Спросили бы лучше Анакина, он бы сразу сказал: упрятать в мешок.
Йода указал коротким посохом из дерева гимер на двери. И рыцарь, и падаван получили задание и могли отправляться их выполнять.
О чем совещался дальше Совет, они так и не узнали, зато их собственный спор мог услышать любой, кто оказался поблизости. Дискуссия возобновилась, как только закрылись тяжелые двери. Начал, разумеется, Анакин, но Оби-Ван не дал своему подопечному и слова сказать. Так они и шли по коридору, впереди Кеноби, сзади – за руку, как мальчишка, – болтался разъяренный Скайуокер. В конце концов, Анакин вырвался.
– Я хотел только объяснить, что Падме волнуется из-за этого голосования! – возмутился он.
– Ты вполне четко обрисовал чувства и переживания сенатора, – отозвался Кеноби. – Целых два раза, не стоит повторяться. Поэтому магистр Винду и посоветовал обратиться к верховному канцлеру.
За время, которое им понадобилось, чтобы добраться до лестницы, Анакин придумал и отмел десяток резких и обидных эпитетов, касающихся как Совета вкупе, так и Кеноби лично.
– Совет все понимает, – сказал Оби-Ван, не оглядываясь.
Анакин тяжко вздохнул.
– Да, учитель.
– Ты должен доверять им, Анакин.
– Да, учитель.
Оби-Ван все-таки посмотрел на него.
– Да, учитель, – машинально брякнул падаван.
Спускаясь по лестнице, Скайуокер опять поменял мнение. Собственно, какое ему дело, что до голосования Падме можно убрать с планеты, разве что похитив. Самое главное, они будут вместе, а на Корусканте или Набу – ну, какая ему разница? Пусть Кеноби гоняется за убийцей – он, Анакин, будет охранять своего ангела. Только он.
Большего он и не предполагал.
Вот где Анакину не приходило в голову нервничать и волноваться, так это в приемной верховного канцлера. Разумеется, он уважал хозяина кабинета, в руках которого было сосредоточено столько власти. И конечно, он не собирался вести себя развязно и невоспитанно. Просто в присутствии Палпатина падаван чувствовал себя спокойно и свободно. Так, словно рядом был друг. Не так уж часто доводилось Скайуокеру бывать здесь в гостях, но неподдельный интерес канцлера к своей персоне он чувствовал почти физически. Словно Кос Палпатин был еще одним учителем… ну, не то чтобы совсем уж учителем, но в разумном и важном совете он никогда не отказывал.
А еще Анакин знал, что здесь его всегда ждут. И что здесь ему всегда рады.
– Я поговорю с ней, – пообещал Палпатин, с легкой улыбкой разглядывая раскрасневшегося и всклокоченного падавана. – Сенатор Амидала не сможет не подчиниться прямому приказу. Я достаточно хорошо знаю ее, чтобы на полном основании дать тебе все гарантии, мой мальчик.
– Благодарю вас, ваше превосходительство.
– Что ж, мой юный падаван, наконец-то ты получил настоящее поручение, – канцлер улыбнулся еще шире и теплее; улыбку можно было назвать почти отеческой. – Твое терпение вознаграждено.
– Скорее, ваши наставления, – отозвался Анакин. – Сомневаюсь, что у меня вообще есть терпение. Если бы не ваше поручительство, эти магистры, что вечно присматривают за мной, не подпустили бы меня к серьезному делу еще целую вечность.
Палпатин рассеянно кивнул своим мыслям.
– Тебе не нужны наставления, Анакин. В свое время ты научишься доверять своим чувствам. И станешь неуязвимым. Я повторял уже не раз, ты – самый одаренный из всех джедаев, которых мне доводилось встречать.
– Спасибо…
Ему удалось сохранить внешнюю невозмутимость, хотя у него даже кончик носа порозовел от удовольствия. Одно дело услышать комплимент от тех, кто не понимает, от мамы например, и совсем другое – от Коса Палпатина, верховного канцлера Республики и самого, ну, совершенного, что ли, человека в Галактике. И он не станет петь с голоса Йоды или магистра Винду. Такой человек, как Кос Палпатин, комплиментами не разбрасывается.
– Я предвижу, что ты станешь величайшим из всех джедаев, Анакин, – продолжал канцлер, поигрывая световым стилом. – Могущественнее, чем сам наставник Йода.
Оставалось только надеяться, что ноги не дрогнут и он не шлепнется с заоблачных высот на каменный пол кабинета. Анакин не поверил словам, хотя ничуть не сомневался, что когда-нибудь так оно и станет. Наверное. Сила у него была – даже с избытком. Анакин это знал. Как и то, что Кеноби ничего не понимает и, главное, не хочет понять. Ярость сжимала горло при одной только мысли, что поводок, на котором его держали джедаи, был чересчур короток.