Может быть, он неправильно оценил роль Джанго? Или, по меньшей мере, его мотивации? Может быть, Джанго, как и он сам, выслеживает таинственного убийцу? А если ядовитая стрелка-сабля должна была наказать женщину, а не заткнуть ей рот?
Что-то неубедительно… Больше похоже на то, что Джанго (ну, хорошо, хорошо, некто в точно таких же доспехах и с ракетным ранцем) хотел заткнуть рот оборотню. Теперь лишней в раскладе оказалась армия клонов. А уж Торговая Федерация вообще получилась сбоку припекой. Оби-Ван досадливо мотнул головой. Учитель был прав: с логикой у него туго с детства.
Так ответов он не получит. Кеноби запустил двигатели и, стараясь идти так, чтобы между ним и флотом оставался астероидный пояс, направился к Геонозису.
Лишь оказавшись в плотных слоях атмосферы, джедай камнем уронил истребитель к земле. Чем быстрее он окажется ниже уровня радаров, тем лучше. У самой поверхности он выровнял хромающую машину.
Планету можно было описать двумя словами. Все красное. Каменистые равнины, плато и горные кряжи – все здесь было краснокирпичного цвета. Кеноби даже не поверил, когда сенсоры корабля оповестили его об активности. Сложно было представить, что кто-то согласился здесь жить. С другой стороны, про Татуин он говорил то же самое…
Кеноби забрался на очередное плато и, по-прежнему держась как можно ближе к земле, полетел в ту сторону. Передумав появляться во всем блеске Республики, он посадил истребитель под каменной аркой и отодвинул колпак кабины.
Ветер, ударивший ему в лицо, был не по вечернему теплый. И он принес странный металлический запах, такой сильный, что во рту защипало. А еще – странный вскрик.
– Я скоро вернусь, Р4.
Дроид испустил скорбный стон.
– Ничего с тобой не случится, – заверил его Оби-Ван. – Я скоро.
Он проверил кармашки пояса, поправил оружие, взял плащ. И продолжил путь пешком, с удовольствием ощущая под ногами твердую надежную почву.
Часы тянулись невыносимо долго. Хозяева фермы принимали гостью радушно. Парень и девушка не задавали вопросов и обращались с ней предельно дружелюбно. Отец был откровенно рад, что может отвлечься от горя. Но Падме с ними почти не разговаривала, чересчур занятая собственными переживаниями.
Ей еще не приходилось видеть Анакина в таком состоянии. Бывшей королеве и пламенному сенатору была знакома решительность, она и сама считала себя решительным человеком. Но приходилось признать, что ни ей, ни кому другому из ее знакомых не под силу долго держать такой уровень одержимости.
Анакин сказал: его мать жива. Падме верила, что так оно и есть, а значит, целая армия не остановит Скайуокера.
Ночь проходила в метаниях. Падме ложилась, вставала, опять ложилась. Ей было душно и жарко. Она вскакивала, принималась расхаживать по дому. Потом все-таки сообразила, что не дает уснуть хозяевам, и ушла переживать в мастерскую, примыкающую к гаражу. Там ей никто бы не помешал.
– Приветствую вас, госпожа Падме! – сообщил из темноты пронзительный взволнованный голос.
Сначала надо было пережить небольшое потрясение, и лишь потом девушка сумела узнать говорившего.
– Не можете уснуть? – в механическом голосе Ц-3ПО ясно прозвучало участие.
– Слишком много мыслей в голове, – пожаловалась Падме.
– Вас беспокоит ваша работа в Сенате?
– Да нет, просто волнуюсь за Анакина. Я говорила… я сказала ему… я боюсь, что он на меня обиделся. Я не знаю. Мне очень неловко, я смущена… Такое со мной – впервые в жизни.
– Не уверен, что улучшу вам настроение, госпожа Падме, но признаюсь, что в моей жизни не было и секунды, когда бы я не был смущен.
– Я хочу, чтобы он знал: он мне не безразличен, – сенатор не слушала робота. – Он, правда, очень мне нравится. А теперь он там, в пустыне, там же опасно…
– Не бойтесь за хозяина Ани, – приободрил ее Ц-3ПО, даже аккуратно похлопал по плечу. – Он может сам позаботиться о себе. Даже в этом жутком месте.
– Жутком? – удивилась Падме. – Разве ты здесь несчастлив?
Ц-3ПО отступил на шаг и развел в драматическом жесте манипуляторы. Падме невольно согласилась, что выглядит робот не лучшим образом. Грудная пластина прилажена не слишком умело, провода торчат во все стороны, из сочленений сыплется песок.
– Боюсь, здешняя обстановка совсем мне не подобает, – возвестил Ц-3ПО со вздохом. – Когда хозяин Ани меня сделал, он даже не нашел времени сделать мне корпус. Хозяйка Шми доделала за него работу, но ветер вредит внутренним соединениям, а песок все равно попадает внутрь. И там… чешется.
– Чешется? – Падме расхохоталась.
Она даже не подозревала, как ей необходим был этот смех.
– Я не знаю, как по-другому описать это ощущение, – с достоинством пояснил робот. – И боюсь, песок попадает на клеммы. И вызывает чесотку.
– Тебе нужна масляная ванна, – сказала Падме.
– О, вы просто не представляете, как мне нужна масляная ванна!!! – воодушевился Ц-3ПО.
Падме огляделась. Она ни за что не отыскала бы канистру с маслом, если бы Ц-3ПО не подталкивал девушку в нужную сторону. Еще некоторое время было потрачено на неуверенное троганье различных шлангов, поиски тряпок или ветоши, чтобы оттереть пальцы от смазки. Но в результате робот купался в чане, наполненном маслом.
От восторга он даже застонал.
– Щекотно!
– Щекотно? Ты уверен, что не песчаный зуд?
– Я знаю разницу между чесоткой и щекоткой, – с достоинством отозвался Ц-3ПО, вызывая новую порцию хихикания и смешков.
Сомнений не было, кто здесь орудовал. Вокруг кострища лежали три мертвеца, судя по одежде – фермеры. Тела осквернили, одно почти разорвали на части. В стороне переминалась пара голодных эопи, их тускены не тронули. Животные неуверенно мычали и озирались по сторонам. Еще дальше дымились останки взорванного флаера.