– Что это с мальцом? – прошептал Ашот, нарушив приказ командира. – Больной совсем? Типа носитель-паралитик?
– Точно. Паноптикум какой-то… – сорвалось с губ Гурбана.
Палец Мариши побелел на спуске. Профессор больше не пытался подняться – наблюдал за происходящим из положения лежа. Самара, стоя на одном колене, задумчиво поигрывал топором, взятым с кухни. Рядовой Петров происходящее не комментировал, уже спасибо.
И тут с места сдвинулась женщина. Все так же глядя на стену, припадая на одну ногу, она вдвое сократила расстояние до «варягов». Каждый ее шаг, сопровождаемый колыханием обвисшей груди, отзывался дрожью в теле Дана. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не открыть огонь. Инстинкт самосохранения у всех тут буквально кричал: «Стреляйте, валите тварей, убейте их!» Но такое понятие, как «голос разума», еще никто не отменял. И хоть «голос» этот едва пробивался сквозь стенания инстинкта, а все ж заставлял к себе прислушаться. Говорил он следующее: неправильные зомби обитают в подвале особняка Стерха, они специально подставляются под пули, только и ждут, чтобы по ним громко жахнули из всех стволов сразу.
Громко…
Женщина застыла посреди коридора, словно муха, угодившая в кедровую смолу. Паразита на ее черепе заметно не было. Пока что не было.
Дан вздрогнул от неожиданности, когда блондинку кинуло вперед, на этот раз на пару шагов всего. При этом она повернула голову так, что «варяги» хорошенько рассмотрели слизня у нее на виске. Да с такого расстояния не то что слизня разглядеть, поры на носу сосчитать можно. Почему Гурбан медлит с приказом?!
Сдвинулся с места мальчик – и не просто сдвинулся, а побежал. Стволы автоматов тут же направились на него, и если бы не категоричное «Не сметь!» командира, мальца бы вмиг изрешетили пулями.
Громко…
Мальчик бежал к Марише, слизень на его виске влажно поблескивал в свете ламп. Когда между ним и Петрушевич осталось всего пара метров, Дан забил на приказ командира и почти уже выбрал свободный ход спуска. Гурбан – авторитет, конечно, но Маришу в обиду Данила не даст.
И все же что-то заставило его убрать палец с крючка.
Выставив перед собой автомат, Мариша ойкнула. Пацан, уткнувшись грудью в кончик ствола, замер. Глаза его жадно смотрели на брюнетку, буквально молили пристрелить его.
– Не смей! – тихо, но внятно прошипел Гурбан. – Мариша, не надо!
Губы у нее побелели, тряслись – не от страха, нет, от напряжения, от той страшной силы, которая удерживала ее от убийства.
Тихо… Громко… Официантка Светлана что-то говорила об этом…
…И тихо надо, чтоб не будить! И стражи там, хоть не злые, а страшно!..
Она еще напоследок приложила палец к губам. Дан подумал тогда: Ашота просит не кричать на нее, не злиться. А она советовала вообще соблюдать тишину. И Гурбан если не мозгами, то интуитивно сообразил: шуметь нельзя – стрелять нельзя, кричать. Если б черепушкой допер, объяснил бы подчиненным расклад. Так что чутье у командира звериное прям, аж завидно.
Подтверждая догадку Дана, Гурбан скомандовал:
– Маркус, убери пацана. Только тихо.
Бывший хозяин Острога-на-колесах понял командира с полуслова. Они вообще удивительно быстро друг друга понимали. Казалось, им даже особый язык жестов не нужен и слова без надобности.
Отобрав топор у полковника Самары, Маркус шагнул к пацану.
Пацан ощерился, сбил в сторону ствол «Абакана» и навалился на Маришу. Зубы его клацнули в миллиметре от кончика ее носа. Она вскрикнула. Павел Сташев сунулся было помочь, но отлетел в сторону от грубого, но эффективного пинка Маркуса. Схватив пацана за волосы на затылке и дернув на себя, человек в капюшоне не позволил зомбаку изуродовать лицо Мариши зубами – лезвие топора врезалась в висок пацана, раскроив не только череп, но и перерубив паразита.
– И бабу убери, – услышал Дан приказ Гурбана.
Маркус молча кивнул. С топора в его руке капала кровь. Он спокойно, будто гуляя по Ильинке, отправился к блондинке, застывшей манекеном в витрине заброшенного бутика. В каждом шаге его чувствовались уверенность и какое-то чрезмерное спокойствие. Маркус остановился, занес топор над женщиной и…
Секунда, две, три. Ничего не происходило. Блондинка стояла, глядя мимо Маркуса. А тот застыл, не решаясь опустить топор. Ему нужен повод, понял Дан. Заклинило, не может так просто снести зомбачке голову. Со всеми бывает. Тебе вдруг кажется, что не тварь перед тобой, а нормальный – живой! – человек. Это быстро проходит. Но как же не вовремя накрыло Маркуса!