Все удивлялись величине птицы, говорили, что в ее кожаном кошеле уместится добрый сазан или две пинты воды. Трогали кончик клюва, гладили по спине и шее. Гмелин достал складной аршин и измерил птицу.
Оказалось, что от хвоста и до конца клюва баба имела немного меньше сажени, но большая часть уходила на шею и клюв, длина которого была три четверти.
Подошел сенатор и стал рассказывать Гмелину, как охотится эта птица. Собираются они стаями на мелководье, образуют полукруг и, хлопая крыльями, гонят рыбу к берегу. Наедаются вдоволь да еще в свой клюв-кошель про запас несколько фунтов оставят.
Натуралист тоже не удержался, вспомнил предание, которое слышал от едисанского татарина у озера Горького. Оно гласило, что когда в Мекке строился священный храм, воду приходилось доставлять издалека, а водоносов было мало. Однако аллах не хотел, чтобы это препятствовало работе. Он послал тысячи птиц-баб, которые, наполняя свои горловые мешки водою, приносили ее каменщикам.
На следующий день птице обрезали крылья и поместили в вольер. Вначале она дичилась. От пищи отказывалась. Потом стала брать рыбу, но складывала ее в мешок. Когда он наполнялся, птица отправлялась в какое-нибудь укромное местечко, выбрасывала на землю весь свой запас и тогда уже проглатывала его.
Однажды Васятка встретил Гмелина у вольера. Он сидел на корточках в коротком зеленом камзоле и что-то делал. Мальчик подошел ближе. Натуралист держал в руках альбом и зарисовывал в него птиц. И как у него это ловко получалось! Он подмечал не только точное соотношение частей тела птиц, но и их характерные позы. Вот, вытянув шею, будто к чему-то прислушиваясь, стоит на одной ноге белая чапура, нахохлившись сидит на коряге скопа, грациозно скользит по воде лебедь…
Когда в несколько минут на белом листе появились очертания юркого куличка, Васятка ахнул. Гмелин повернул голову. Увидев мальчика, улыбнулся. Он знал, что Васятка тоже любит художество и изрядно рисует.
— Так можешь? — указывая на лист, спросил Гмелин.
— Нет, сему учиться долго, — смутился Васятка.
— Почему долго? Гляди.
Ученый указал на проплывающую мимо утку. Затем, взяв карандаш, нарисовал на листе яйцо, чуть правее яичко поменьше. Потом неуловимым движением соединил их двумя извилистыми чертами. К малому яичку приделал клюв, к большому — хвост. Несколькими штрихами приладил крыло. И уже ясно стало, что это утка. Отделка потребовала большего времени.
— Сначала определи главное. Не забывай и о норове птицы. У каждой особливое движение, особливая повадка. Летают они тоже по-разному, — пояснил Гмелин.
Три дня натуралист показывал Васятке все тонкости изображения птиц, и это было не напрасно… Теперь Васятка сам цепким взглядом умело размещал на листе целую композицию. Вот хотя бы эту пеночку у гнезда. В мешанине веток и гнездо-то не каждый углядит. Да и птаха мала и проворна. Чтоб ее зарисовать точно, память нужна и пытливость.
Как бы порадовался теперь Гмелин, увидев на листе тончайшее изображение маленькой птицы и ее горластых птенчиков, полуприкрытых зеленой веткой!
Но не увидит уже ничего путешественник Гмелин. В прошлом году долго не находил себе места Васятка, когда узнал о печальной судьбе ученого.
Бекетов тоже был расстроен. Гмелин обещал привезти ему несколько редкостных чучел птиц, добытых в гилянских болотах. Но из Гиляна ученый отправился в Баку, оттуда в Дербент. По дороге из Дербента в Кизляр был захвачен узденями горского владетеля Эмира-Гамзы. Гмелина увезли в горы. Были пленены все участники экспедиции. За них просили большой выкуп. Начались переговоры с кизлярским комендантом, с астраханской губернской канцелярией. Пока велись эти долгие и бесплодные переговоры, Гмелин заболел и умер.
Васятка тряхнул головой, отгоняя тягостные воспоминания. Он закрыл альбом. Пеночка взмахнула крыльями и улетела за новой добычей. Птенцы на мгновение смолкли. Стало жарко и душно. Близился полдень.
Через два дня сенатор Никита Бекетов писал астраханскому губернатору, что «из сельца Образцова приказчик уведомил об оказавшейся на реках, там протекающих, партии в тридцать человек с восемью пушками».
На просьбу Бекетова прислать в Началово двадцать солдат с капралом и барабанщиком губернатор распорядился поставить у села пикеты. Они должны были держать под наблюдением не только реку Черепаху, но Кутум и Болду.