На правом фланге, примыкавшем к болоту и лесу, атаман укрыл небольшую партию казаков; на левом — три эскадрона павлоградских гусар, а в центре, на высоте, господствовавшей над дорогой, ведущей к Пассенгейму, поставил две пушки.
Чтобы обезопасить себя от неожиданного удара со стороны Алленштейна, М. И. Платов отправил по дороге к этому городу казачьи полки В. И. Ефремова и Г. А. Селиванова.
Принятые меры предосторожности оказались напрасными. Казаки С. Ф. Балабина и С. Д. Иловайского с помощью гусаров А. В. Розена сумели выполнить приказ атамана.
Поляки подходили к Ваплицу, за которым в весенней зелени садов краснели крыши Пассенгейма. Увидев русских, кавалерия неприятеля растянулась в цепь; шедшая за нею пехота развернула фронт из батальонных колонн.
Казаки и гусары дважды бросались в атаку, но лишь в третий раз опрокинули польскую кавалерию и с ужасающим гиканьем погнали ее через интервалы батальонных колонн; расстроили пехоту, после чего стремительно повернули одни вправо, другие влево, обрушились на фланги и обратили их вспять.
Неприятель пытался найти спасение в лесу у Большого Мальшевенского озера. Однако майор С. Ф. Балабин, спешив половину атаманцев с ружьями, выбил его из укрытия и гнал до селения Едвабно.
Поляки потеряли в этом бою до 200 человек. Двойное численное превосходство противника позволяло ему если и не одержать победу над казаками и гусарами, то хотя бы с достоинством выйти из боя. Однако этого не произошло. Смятение и беспорядок в его войсках были полными. Этому способствовала нелепая ошибка.
Во время третьей атаки русских поляки увидели на дороге от Пассенгейма к Ваплицу клубы пыли, поднятой несколькими десятками всадников, отставших от своих полков. Решив, что на помощь казакам идет сильное подкрепление, они растерялись, «стали отступать, защищаясь весьма худо». Этим и воспользовались герои Платова.
Конечно, Пассенгейм был важным в тактическом отношении пунктом, и понять осторожность Матвея Ивановича можно. Но не перестрахуйся он, пошли казачьи полки Ефремова и Селиванова не в сторону Алленштейна, а по дороге к Ваплицу, судьба отряда генерала Зайончека была бы решена. Увы, атаман Платов допустил ошибку. Впрочем, победителей не судят.
Жители Пассенгейма приветствовали победителей песнями и восторженными криками. Особенно радовались дети, наблюдавшие за ходом боя с высоты холма. С казачьим гиканьем они атаковали женщин из соседних деревень, отобрали у них молоко, предназначенное для продажи в городе, и передали его казакам, «которые после сражения, бывшего в жаркий день, имели нужду освежиться».
Установилось затишье. Даже казаки отдыхали. Лишь в Бартенштейне продолжались «разводы, щегольство» и пиры.
30 апреля государь решил устроить смотр войскам, стоявшим в районе Гейльсберга, куда Беннигсен приказал подтянуть ближайшие дивизии. Высочайший инспектор одобрил выбранную позицию и возведенные укрепления, выразил удовлетворение общим состоянием войск и настроением солдат, после чего вернулся в город, где провел ночь.
Казаки в день царского смотра «отвлекали» внимание неприятеля на его левый фланг. Генерал-майор Н. В. Иловайский все с теми же четырьмя полками «учинил нападение на французские посты» близ Вилленберга и положил на месте до ста человек. Сам же атаман М. И. Платов с казачьими полками С. Ф. Балабина, С. Д. Иловайского и Г. И. Селиванова, тремя эскадронами павлоградских гусар и батальоном егерей не менее успешно «отвлекал» четырехтысячный отряд польской кавалерии и пехоты при шести орудиях под командованием самого генерала И. Зайончека на берегу реки Омулев.
Маневрируя, казаки стремились заманить неприятеля под удар из засады, устроенной у селения Едвабно, где укрылись егеря и гусары с артиллерией. Одновременно они атаковали его кавалерию на флангах. Поляки отступили, понеся большие потери: до 500 убитыми и 50 человек пленными.
Закончился последний день апреля. Подводя итоги, атаман сообщил главнокомандующему о своих потерях: 20 человек убитыми и 39 ранеными; среди последних — два павлоградских гусара.
1 мая перед императором предстали полки авангарда. Как именно герои князя П. И. Багратиона готовились к царскому смотру, поведал нам начальник артиллерии передовых войск А. П. Ермолов: