По наведенному мосту Андриан Карпович перешел реку и, взяв несколько влево, чтобы выйти на Гутштадтскую дорогу, увидел голых казаков В. И. Ефремова, конвоирующих своих пленников. Дальше двинулись вместе. В авангарде казаки войскового старшины Ефремова, за ними по узкой тропе два других полка генерал-майора Денисова. Справа гремела артиллерия. Это князь Петр Иванович Багратион вступил в бой.
Вышли на довольно обширную поляну, на краю которой живописно разместилась небольшая деревушка, а за нею поднималась стена леса. Остановились. В. И. Ефремов донес, что впереди обнаружен неприятель в больших силах пехоты и кавалерии. А. К. Денисов приказал войсковому старшине возвращаться и наблюдать за французами, а сам с полками С. С. Сулина и О. В. Иловайского последовал за ними. По пути встретил атаманцев П. А. Строганова, сопровождавших отбитый у противника обоз. Граф готов был оказать генерал-майору помощь, но, отягощенный громадными трофеями и сотнями пленных, не смог этого сделать.
Пройдя через лес, Денисов увидел того неприятеля, о котором только что донес Ефремов. На расстоянии пушечного выстрела от деревни с красивым названием Розенгартен (Розовый Сад) и в самой деревне стояли отряды французской пехоты: в первом было примерно до полутора тысяч или более штыков, во втором — значительно меньше. А между ними — две колонны конницы общим числом до тысячи сабель. Андриан Карпович решил атаковать их по очереди всеми тремя полками.
Французы явно заранее готовились к отражению атаки.
Сразу за лесом, из которого вышли казаки, начинался кустарник, скрывавший широкий и довольно глубокий ров, весьма опасный в случае форсирования его конницей с ходу. Денисов решил проверить, возможно ли без риска преодолеть это препятствие рысью, бросив через него нескольких офицеров и казаков на лучших лошадях.
Оказалось, что возможно, хотя и не без труда. Полки Денисова преодолели ров и тут же развернулись в лаву. В то же время и французская кавалерия, желая предупредить их атаку, значительно продвинулась вперед, чем только облегчила казакам решение поставленной задачи — нанести поражение численно более сильному противнику.
Казаки пустились в атаку на ближайшую к ним колонну, охватили ее лавой, однако остановились, не ударили, как следовало бы храбрым воинам. Генерал-майор Денисов, видя нерешительность подчиненных, крикнул: «Ребята-молодцы, в дротики!»
После сражений в Италии и Швейцарии это был первый бой Денисова. За минувшие семь лет выросло новое поколение донцов, многие из них плохо или вовсе не знали своего командира. Увидев его впереди с обнаженной саблей, они храбро врезались в неприятельскую колонну, пятую часть ее упокоили на веки, а остальных обратили в беспорядочное бегство. Казаки будто состязались между собой в стремлении перебить как можно больше врагов.
Все это время вторая колонна стояла на месте. Денисов, приметив, что и «оная струсила», обогнал казаков, преследовавших неприятеля, и большую часть их увлек на оцепеневших французов, которые даже не попытались оказать сопротивление.
Казаки бросились преследовать французов, смешались с ними и рубили их налево и направо. Храбрый войсковой старшина Василий Иванович Ефремов, находясь впереди и подавая пример подчиненным, разил неприятеля без пощады.
К счастью, французская кавалерия отступала между двумя отрядами своей пехоты, стоявшими примерно на равном удалении от убегающих и преследующих. Поэтому потери казаков оказались значительно меньше, чем могли быть. И все-таки многие получили огнестрельные ранения, в том числе отважный полковой командир Степан Семенович Сулин. Через несколько недель он умер.
Генерал-майор Денисов устал настолько, что вынужден был сойти с лошади и лечь на землю. Преследование возглавил войсковой старшина Ефремов. Он продолжал гнаться за неприятелем, пока не истребил обе колонны. Спаслось не более 20 человек. Пленных было немного: генерал, тут же умерший от ран, полковник, два майора и 80 рядовых. Совсем неплохой результат для отряда, имевшего в своем составе максимум 900 казаков.
Денисов обращался к атаману и командующим регулярными корпусами с просьбой прислать подкрепления, чтобы разгромить французскую пехоту, стоявшую в районе деревни Розенгартен, но тщетно, никто не отозвался. Свидетелем всего происходившего был «полковник аглицкой службы Вильсон», изъявивший желание посмотреть на казаков в деле. Донцы понравились сэру Роберту Томасу.