Стояла ненастная пора. Почти каждый день лил дождь и пронизывал до костей холодный ветер. Войска испытывали недостаток в продуктах, начались болезни.
От дальнейшего наступления Зубов решил воздержаться, обосновать зимнюю стоянку.
— Здесь должен быть не просто лагерь, а город, с крепостью и пристанью для кораблей, — требовательно говорил он, стоя под дождём в окружении приближённых.
Сквозь мутную дождевую завесу виднелась плоская, как стол, равнина, а позади бурлила река.
— Деволан! — не оглядываясь, позвал главнокомандующий.
Перед ним вырос стройный полковник, с аккуратными бакенбардами и живыми, умными глазами.
Это был: знаток инженерного дела Деволан, недавно прибывший из Петербурга. Голландец по происхождению, он десять лет назад приехал в Россию, вступил на службу в армию, получил чин майора. В армии Потёмкина он состоял первым инженером. Позже принимал участие в разработке планов взятия многих крепостей: Каушаны, Паланки, Килии, Измаила. Два года назад вместе с адмиралом де Рибасом он обследовал черноморскую крепость Хаджибей и избрал её для создания там порта. По планам Деволана теперь шло строительство военной гавани и купеческой пристани, получившей позже наименование Одессы. Деволан руководил постройкой крепостей Фанагория, Кинбурн, составлял планы основания многих городов. Екатерина проявила к нему особое внимание, считала человеком деятельным и опытным, отметила многими наградами. Сюда же он прибыл, чтобы оказать помощь Зубову в инженерных делах.
— Вот здесь, Деволан, нужно строить город. Назовём его в честь нашей императрицы-матушки Екатериносердом.
Знал, как подольстить.
И закипела работа! Город рос на глазах. Одновременно с землянками вокруг крепости насыпался вал, а на площади возводился двухэтажный дворец главнокомандующего. На Куре возник порт, приплыли с товарами и продовольствием суда из Баку и Сальян. Из Грузии потянулись стада скота.
И зашумел разноголосый базар, на который стали съезжаться жители не только близлежащих, но и отдалённых местечек и селений.
В разгар работы из Петербурга прибыл фельдъегерь. Его провели в приёмную Зубова.
— Пакет особой важности. Вскрыть немедленно. «Манифест о восшествии на престол императора Павла I» — было выведено каллиграфическим почерком.
«Павел? На престол? — едва не вскрикнул генерал. — Какой Павел? Ну, конечно же, сын Екатерины, не терпящий фаворита матушки Платона Зубова и всех его братьев. А что с самой матушкой?»
Он стал читать чётко выведенные строки: «Божией милостию Мы, Павел Первый Император и Самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая. Объявляем всем верным Нашим подданным, что по воле Всевышнего Наша Любезнейшая Государыня, Родительница, Императрица и Самодержцы Всероссийская Екатерина Вторая во тридцатичетырёхлетнем царствовании в шестой день ноября к крайнему прискорбию Нашему и всего Императорского Дома Нашего от сия временной жизни в вечную преставилась…»
— Сегодня же привести к присяге войска новому императору, — передал фельдъегерь требование Павла.
Казачьи полки находились, как всегда, впереди, в глубине Муганской степи. С ними был и Платов. В полдень к его дому прискакал встревоженный офицер от Зубова.
— Граф повелел немедленно сбирать полки и вести их к крепости. Опоздание никак невозможно! Персидские отряды идут на крепость!
Матвей Иванович не успел отдать распоряжение на сборы, как в помещение не вошёл, а ворвался подполковник, карета которого только подкатила к дому.
— Граф Витгенштейн! Из Петербурга, — представился он, изрядно помятый от долгого пути. Протянул конверт с царским гербом. — Исполнение немедленно!
Хрустнули печати. На листе водяной знак — лев, держащий меч и копье. Чёрными чернилами выведено: «С получением сего выступить на неприменные свои квартиры. Павел».
— Что это значит, граф?
— Государь требует, чтобы сейчас же собрать полки и выступить в обратный путь.
— Как, в обратный путь? Знает ли об этом главнокомандующий?
— Государь отдаёт сию команду без ведома генерала Зубова. Он не намерен отчитываться в своих действиях.
— Но войска подчинены главнокомандующему… Если полки уйдут, неприятель атакует ставку. Вот он, — Матвей Иванович указал на офицера из ставки, — сообщил весьма тревожное. Неприятель идёт на крепость…
— Поступайте, генерал, как повелевает государь, — настаивал Витгенштейн. — Все войска уже повернули, ушли.
— Как — ушли? Кто же защитит крепость? Есть же приказ главнокомандующего…