Высланная для заманки сотня заняла позицию на гребне небольшого перевала. Часть казаков спешилась и укрылась, а другая выбралась на гребень и залегла, чтоб удобно было целить из ружей. Четырёх же казаков Зазерсков направил вперёд дозором. Старший урядник Сивков — казак опытный, неустрашимый в бою. В одной схватке турецкий ятаган оставил на его щеке след.
Вместе с Сивковым поехал усач Андрей Кругалев — земляк урядника, ещё Семён Борода и молодой казак Гаврила Карнаухов. В бою он ещё не бывал, однако же в дозор сам напросился.
— Поезжайте не шибко далеко, вот до того дерева, — указал есаул на видневшийся вяз. — Если хранцуза не узрите, поезжайте трохи дале. А у дерева оставьте одного. Завидите неприятеля, шапкой дайте знать. Вот так. — Есаул Зазерсков сдёрнул с головы казачью фуражку, насадив её на пику, поднял над головой. — А ещё, Анисим, помни: от хранцуза сразу не тикай, помани его маленько, притяни на себя поболе сил.
— Само собой, — отвечал Анисим Сивков.
У вяза дозор, как требовал есаул, осмотрелся и, оставив Семёна Бороду, поехал дальше.
Первым заметил всадников Гаврюха Карнаухов.
— Дядя Андрей! Никак хранцуз…
У лесной опушки ехали трое. Даже издали по незнакомой форме казаки безошибочно признали в них неприятельский дозор.
— Поедем трохи ещё, будто бы не заметили, — решил урядник Сивков.
Но не проехали они и полусотни сажен, как на дороге показался в строю эскадрон.
— Вот теперь и начнём игру. — И урядник, засунув в рот пальцы, свистнул так, что его лохматый конёк шарахнул в сторону. — Эге-гей! — закричал он и замахал фуражкой. И тут же направил в сторону неприятельского дозора.
— Да ведь это хранцузы! — закричал опять Гаврила.
— Поехали-поехали, — хлестнул коня Кругалев, держась около урядника.
Неприятельский дозор остановился. Из леса подъехали ещё с десяток всадников. Посовещавшись, они, рассыпавшись по полю, помчались к казакам.
— А теперь поворотим назад! — Сивков хлестнул коня плёткой. Тот, как ошпаренный, сиганул и, взбрасывая комья, рванул к дороге.
За урядником, стараясь не отстать, поскакал и Гаврила с усачом Кругалевым.
— Не отставай, Гаврюха-а! — кричал тот, пришпоривая коня.
Но тут из-за дерева выехал Семён Борода с ружьём.
— Борода! — кричал урядник. — Нашим дал знать?
— А то как же!
— Тогда тикай!
Теперь уже за казаками пустились в погоню и всадники из того эскадрона, что двигался по дороге.
Бешеная скачка продолжалась до гребня, где находилась сотня есаула Зазерскова. Здесь залёгшие казаки встретили преследователей залпом из ружей.
Это был авангард колонны генерала Турно, состоящий из польских улан, предводительствуемых ротмистром Суминским. Как и многие служившие у Наполеона польские шляхтичи, ротмистр был самоуверенным человеком.
Пока уланы, не смея атаковать русских, гарцевали на месте, подскакал и сам ротмистр.
— Ну, что стоите, пся крев! Испугались горстки каких-то…
Он не договорил. Из-за гребня выскочила сотня всадников на лохматых низкорослых конях и понеслась прямо на улан.
Они неслись, выставив вперёд длинные пики и пригнувшись к головам коней. Летели на ветру длинные гривы и хвосты степных скакунов, и, казалось, эту устрашающую лаву ничто не могло сдержать.
— К бою! Кликни вон! — крикнул ротмистр.
Заиграл рожок. Но казаки врезались уже в строй.
Гаврюха ещё издали заприметил усатого улана. Забыв обо всём и не видя ничего, кроме этого всадника, он выставил далеко вперёд пику, целя остриём в грудь.
Но улан уже поднял в замахе саблю. Казаку, однако ж, удалось поразить врага раньше. Выпустив оружие, улан вылетел из седла. Если бы не ремешок на локте, наверняка бы пика выскользнула из руки казака. Рядом с Гаврюхой рубились Семён Борода и Андрей Кругалев.
Поразив улана, Андрей заметил офицера. Конь под ним горячий, вёрткий. И офицер — умелый всадник.
«Вот бы достать такого конька! — пронеслась у казака мысль, и он ударил в бока своего гнедка. — Дротиком его ссажу».
На солнце блеснуло трёхгранное острие-копейцо, насаженное на конец.
— Гей! Гей! — устрашающе крикнул Андрей, несясь на офицера.
Однако тот не испугался, увернулся от пики, а потом полоснул своей саблей по ратовищу так, что верхняя её часть с металлическим наконечником отлетела напрочь.
— Ах, ядрить твою! — обозлился казак. — Ну уж погодь!
Бросив обломок, он выхватил из ножен саблю.
В бешеной схватке всадники кружили, стараясь переловчить один другого, чтобы поразить наверняка. Сабли звенели, сыпались искры.