Прием завершился поздно, я собрался уходить, но не тут-то было — подошедший слуга сообщил мне на ломанном английском, что княжна желает меня видеть на личной аудиенции. Отправился к ней вместе с Рербергом. Проговорили до рассвета, подкрепляя силы кофе и кальянами, обо все на свете — я уже не видел ее большого носа, а был очарован ее умом и разносторонними интересами, сложными зигзагами ее судьбы, ее стойкостью. Взять хотя бы историю с Джорджем Томасом!
Когда первые лучи солнца проникли в приватные апартаменты, устланные коврами, княжна что-то тихо произнесла. Смущенный Рерберг перевел:
— Госпожа попросила об услуге. Она хочет голову своего обидчика-ирландца. Говорит, что такой воин, как вы, сможет легко все устроить, а обстоятельства сложились так, что никто не посмеет вмешаться.
Ну как отказать такой женщине! Собственно, поэтому она эту голову и получила, после того как я спровоцировал конфликт в клубе. Теперь ничто не мешало нам выступить в Дели.
Дели я так и не посмотрел. События внезапно ускорились, наши, соединенные с армией княжества Сардхана, силы ускоренным маршем выдвинулись в обход к юго-западу от столицы шаха. Обозы были быстро переброшены по рекам, и вот уже мы находились в нескольких верстах от бивуака Синдии в хаотичном, напоминающим базар в торговый день, лагере Яшвант Рао. Прямо по центру стоял большой полосатый шатер — главная ставка.
Там-то на военном совете я впервые увидел Холкара. Махараджа, темноликий, спортивный, с элегантно закрученными усами, но усталый от жизни, мечтал возродить славу конфедерации маратхов, но на его пути стоял Синдия, желавший точно того же, но с собой во главе. Яшвант Рао прошел очень трудный путь к вершинам власти, всего добился с мечом в руке, однако никак не мог достичь окончательной победы. Его можно было бы назвать симпатичным, но все портило пристрастие к бетелю. Он жевал его с утра до вечера, слуга-негр таскал за ним золотую чашу, чтобы было куда сплевывать.
— Почему не пришел сам Сингх? — спросил он меня при встрече, удивив странным провалом рта. Лишь потом я сообразил, что такой эффект вызван почернением зубной эмали из-за негашеной извести, входившей в состав бетельной жвачки.
— Я за него, — нахально улыбнулся в ответ.
— Уже слышал про вас, вы человек действия. Мне это нравится, — неожиданно выдал Холкар. — давайте я познакомлю вас с моим заместителем-французом.
Пьер Перрон, рано поседевший мужчина весьма благородной наружности, походил скорее на профессора, чем на военного. В нем чувствовался этакий французский снобизм, желание поощрять соотечественников. Он их активно продвигал — собственно этим его реформаторская деятельность в армии и ограничилась. Целая толпа «лягушатников» в офицерских мундирах толпилась около шатра махараджи — они возглавляли батальоны и роты. Меня немного напрягала информация о том, что Перрон перебежчик, но вокруг Индия — и этим все сказано. Тем более что сам Пьер был со мной безукоризненно вежлив и демонстрировал приличные манеры.
Выполнявший роль начальника штаба, он предложил простой план, изложив его в пространной академической манере. Холкар берет на себя центр, мы с Бегум зеркальные фланги, сам же француз останется в тылу с большим резервом, чтобы прийти на помощь туда, где станет особенно жарко. Действовать решили от обороны, предоставив Дуалету Рао атаковать.
Отчего-то мне слишком поздно сообщили, что пришла пора занимать позиции. Выдвигаться пришлось чуть ли не бегом, я вел гуркхов, а казаки, сикхи и афганцы уже умчались верхом вперед к месту, определенному нам по плану штаба.
Впереди, за небольшой баньяновой рощей, что-то происходило, по мере нашего приближения нарастал воинственный гул под аккомпанемент металлического стука.
— Сдается мне, что мы опоздали на пирушку, — вырвалось у меня против воли.
— Пушки молчат, вашбродь, — не согласился со мной Ступин. Его голос звучал бодро. — Без пальбы чернорожие не начинают, она у них заместо колоколов.
Казаки заспорили. Я усмирил взглядом возбужденных урус-сардаров, игравших роль моих телохранителей — после того, как я помножил на ноль Джорджа Томаса, Бегум предупредила меня, чтобы я остерегался покушения. Мы приближались к полю боя, и нельзя было исключать подлого выстрела из засады.
Выбранное место сражения открылось внезапно. Вдали в нескольких верстах виднелась темная стена джунглей, перед ней уже построились войска Синдии — пехотные батальоны и масса конницы на флангах. Артиллерия была выдвинута вперед, около пушек суетилась прислуга.