Назар вытащил длинный сверток-чехол, вытащил из него знамя на крепком древке, развернул и гордо задрал ввысь. Между небом и землей, высоко в воздухе, заполоскал черный стяг. Никаких черно-красно-зеленых цветов — только ультимативно черный!
Был такой знаменитый казацкий генерал Бакланов, великан, способный шашкой развалит человека пополам. Наводил страх и ужас на горцев под подаренным ему черным знаменем с черепом и костями и надписью «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь». У меня же вместо пиратской эмблемы — перекрещенные шашка и кукри белого цвета и простая надпись по-русски и по-персидски: «С кем бог, с тем и победа!» Простовато? Ну так как мне всех объединить под одним лозунгом — и православных казаков, и мусульман-афганцев, персов-артиллеристов, сикхов с их особой религией и гуркхов, поклонников Кали?
Знамя всем понравилось. Довольный гул пронесся над колонной.
— Командиров ко мне! — гаркнул я, не оборачиваясь. Знал, что Муса услышит и немедленно отправит гонцов, чтобы всех собрать.
Отъехал чуть в сторону, словно принимал парад. Начали съезжаться офицеры. Ступин и урус-сардары, прикрепленные к гуркхам, привезли на своих конях помощников-джемадаров — Рана, Гхале, Тхапа, Рамбахадур и Буараг получили от меня нашивки младших обер-офицеров. Азмуддин-ходжа прибыл с троицей вождей салангов, обычно старавшихся держаться в тени. Фейзулла-хан подъехал с целой толпой пуштунов в неборских нарядах и небрежно повязанных тюрбанах из перекрученной ткани.
Они с нескрываемой завистью поглядывали на моего белоснежного коня — дар от махараджи Синдии за то, что не прикарманил его меч-Зульфакар. Я вообще стал популярной личностью в Дели, мне то и дело слали подарки все кому не лень — княжна Иоанна Бегум Самру вообще хотела подарить слона, еле-еле отбоярился. Про разные драгоценности не стоит и упоминать — скопился уже целый сундучок с самоцветными камнями. Эти прожженные интриганы первыми сообразили, что со мной в будущем придется считаться.
— Знамя видите⁈ — грозно спросил я.
— Видим, атаман!
— Ну так вот, мы теперь не просто отряд. Мы теперь Отряд Черного Флага!
По моей отмашке два десятка зембуреков громыхнули холостыми. Салют, однако! Горцы и партизаны разинули рот от изумления и восторженно взвыли.
— А раз мы отряд, — продолжил я, повысив голос, — то идем, никого не трогая по дороге. Агру и окрестности не грабим, обходим стороной. Это город нашего союзника. И так до самого Ганга, пока следуем берегом Ямуны. За продукты и фураж платим из отрядной казны — деньги пока есть. Все понятно⁈
Афганцы явно поскучнели, выслушав перевод от толмачей, которых у нас в отряде стало видимо-невидимо. Пухляш Курух, тот вообще сверкал сержантскими нашивками, получив чин хавилдара, и имел ружье за плечами. Кажется, он уже не хотел от нас поскорее смыться, а наоборот благословлял тот день и час, когда его сделали штатным драгоманом гуркх кампу.
— Чего приуныли? — поднимал я боевой дух вождей Отряда. — У нас впереди город мертвых, Бенарес. Знаете, сколько там добра?
— Варанаси? — ахнули рохиллы и тут же растолковали салангам, что нас ждет, что в этом городе без остановки вечно горят погребальные костры, что туда веками свозили сжигать своих мертвых, а там, где похороны, всегда остается много золота.
Священный город индусов должен от него ломиться. Но согласится ли Платов на его разграбление, хотя правитель Бенареса держал сторону британцев? Тут можно оскорбить очень многих верующих в Индии. Вопрос, конечно, непростой, но мне-то как быть? С каждым днем отрядная казна будет все больше нуждаться в пополнении.
«Да, Петр Василич… — упрекнул я себя. — Не успел атаманом стать, как сразу о походе за зипунами начал думать. Вот оно — порочное влияние Востока! А еще называл себя цивилизованным человеком!»
Калькутта, Форт-Уильям, канун Рождества 1801 года.
Командер-ин-чиф, генерал-лейтенант Джерард Лейк страдал от диареи. В этом не было ничего позорного или исключительного — мало кто из офицеров королевской армии, отправленных в Индию, избежал этого недуга. Среди колонистов и худшее случались, но это обстоятельство не делало главнокомандующего счастливее. Когда из задницы льет, как из дырявого ведра, а тебе предстоит многодневный поход — от радости не запрыгаешь.