Трипольцы относились к сечевым стрельцам, как к чужакам, которые пришли из Австро-Венгрии “в наш Киев” и еще командуют, не зная “души и психологии украинского надднепровского крестьянства”.
В свою очередь, сечевые стрельцы винили зеленовцев в большевизме. Коновалец докладывал Петлюре, что зеленовцы – элемент своевольный, способный к погромам.
XV
Так как дивизии Зеленого входили в состав Осадного корпуса Коновальца, Коновалец приказал Днепровской дивизии, то есть дивизии Зеленого, вывести из центральных районов столицы на окраину, в тихий и небогатый пригород Святошин. Приказ этот Зеленый выполнил, хотя без желания. Из-за такого недоверия к “героическим повстанцам”, а также заигрывание Директории с буржуазной Антантой разразился скандал между властью и атаманом.
Начальником штаба дивизии Зеленого был украинский левый эсер Травянко, позднее ставший большевиком. Именно он предлагал Зеленому не доверять Петлюре, отстаивать советскую платформу.
А Коновалец все продолжал убеждать Петлюру в том, что зеленовцы ненадежны, и что от них можно ожидать бунта и погромов.
В итоге Семен Петлюра решает “убрать с глаз” Зеленого и решает отправить дивизию Зеленого в Галицию, где дружественная Директории Западноукраинская Народная Республика (ЗУНР) боролась против наступления польских войск. Только один 1-ый Днепровский полк дивизии Зеленого заявил о своем подчинении приказам Петлюры и о выдвижении в Галицию. Семен Петлюра приказал расформировать дивизию Зеленого (за неподчинение и дезертирство), из 1-го Днепровского полка создать отдельный полк в составе войск ЗУНР, а конный курень Зеленого оставить в Киеве в составе Осадного корпуса Коновальца. Из оставшихся частей дивизии Зеленого и всего оставшегося в Киеве имущества было приказано сформировать Сводный курень под командованием пришлого офицера Леонтовича в составе Осадного корпуса. Этот приказ многие приняли как провокационный: идти Днепровской дивизией в Галичину воевать против поляков, к которым у трипольцев не было никакого дела. Петлюра забыл, что Днепровская дивизия
15
формировалась по территориальному признаку, а такие войска не имеют желания отделяться от своих домов, которые они должны защищать от насильников. К тому же зеленовцы были добровольной частью, пошли воевать за Украину не по принуждению, а из доброй свободы, внутренней потребности. Среди них не все были военнообязанные, большая часть бойцов были не призывного возраста – или люди старшего возраста, или молодые. С добровольцами не стоит говорить на языке ультиматума, к ним нужен другой подход. Добровольцы выполняют приказ не потому, что к нему обязывает закон, а потому что отдает его авторитетный человек, который объясняет необходимость выполнения распоряжения.
Почему бы Главному атаману не послать в Галичину сечевых стрельцов? Пускай бы защищали своих отцов и матерей. Стрельцы этот приказ с удовольствием бы выполнили. Но нужно Петлюре сделать все наоборот.
Нужно обратить внимание на то, что Петлюра потребовал от дивизии ехать накануне Рождества, когда настроение у повстанцев было праздничное, никак не боевое – победу над гетманом они получили, время и кутью кушать в родном круге. Традиция украинцев была – собирать на Рождество свою семью.
Отпустив старших, многодетных, больных и раненых домой праздновать Рождество, Зеленый не предполагающий вступать в открытый конфликт с Петлюрой, во главе 1-го Днепровского “кадрового” полка с тяжелым сердцем выехал в Галичину. Интересно было разобраться, как обеспечил Петлюра экспедицию трипольцев, дал ли им полевые кухни, дрова, снаряжение, обеспечил ли лазаретом, а также жильем. А может, сидят хлопцы голодные и холодные в промерзших “теплушках”, упрекая, что едут неизвестно куда и неизвестно какого черта…
Зеленый сам убедился, что за малый промежуток времени полк стал совсем небоеспособным. Многие без всякой санкции высшей военной власти ушли из-под Львова. Зеленый сел в тот же вагон, что приехал сюда, подобно вору, но уже с более большевистским уклоном в душе. Он как сам, так и его бойцы, выехали в свою столицу – село Триполье.
Командование атамана Коновальца этим “анархистическим” поступком Зеленого было страшно обижено, а тут еще и на Киевском фронте против большевиков дела также были плохими. К слову, красноармейцам Главный атаман не торопился провозглашать войну, хотя об этом постоянно просил командующий Левобережным фронтом Петро Болбочан, который вынужден был отступать, поскольку не было приказа применить оружие. Вероятно, Главный атаман надеялся на переговорах переубедить “единоверных братьев” опомниться и не грабить Украину.