Среди нехристей было немало китайцев, которые добротно охраняли большевистский партком, они отстреливались до последнего патрона. Дядьки с цепями удивлялись, что эти узкоглазые отбиваются отчаяннее москалей, и устроили им настоящие погромы, убивали штакетниками, лопатами, колами.
- Так их, так, косоглазых! – подохочивал разозлить дядьков Матвей Мазур, гарцуя на сером коне, который покрылся пеной, и, наблюдая, как селяне палками колотили по головам китайцев. – А ну, сильнее, сильнее! Помакитри его!
- Смотри, как нужно воевать! – показывал пальцем Матвей на окровавленную голову, что лежала отдельно от туловища, кто-то из селян отсек ее косою.
Время гнева подходило к концу. Казаки Соколовского прятали сабли в пахвы, давая повоевать селянам. Боевое крещение не мешало никому.
Матвей поискал глазами Соколовского. Тот, сидя в седле, скручивал сигарету, тютюн рассыпался из-под пальцев, но это не получалось у него, так как дрожали руки.
Матвей, отпустив поводья, и себе достал кисет, и вдруг его серый конь так взбесился, что всадник едва не вылетел из седла. Под копыта коня покатилась еще одна голова китайца.
- Чего, дурной? – Матвей натянул поводья.
Конь попятился. Впереди стоял крестьянин с косою, только закругленное лезвие было закреплено не поперек кисеи, а стремилось вверх, как копье. Человек, который держал косу, с головы до пят был забрызган кровью, и, пьяно качаясь, водил пустыми глазами на все стороны.
– Кто там еще, подходи, - кричал он.
Матвей развернул коня и подъехал к Соколовскому.
- Видел? – спросил Матвей Соколовского, шаря себя по карманам.
- Видел, - сказал Дмитрий.
- И как?
- Их сюды никто не звал.
- Я, кажись, кисет потерял, - сказал Матвей.
- Хоть не голову, - остро посмотрел на него Дмитрий, и заметил: на безымянном пальце Матвея блестело золотое кольцо, которого раньше у него не было.
- Кисета жалко, - сказал Матвей.
22
- Там, что, тоже золото было?
- Откуда?
- Сам знаешь. Узнаю, откуда золотое кольцо на пальце, если снял у убитого, то расстреляю.
- Ну, ты, ей-бо, как бы маленький.
Дмитрий подал ему свой кисет.
- Кури.
- Нет, - обиделся Матвей. – Я вспомнил, где он у меня выпал.
- Не возвращайся.
- До дидка! – кинул Матвей и пустил коня на то место, где погубили головы китайцы.
Человека с косой там уже не было. Селяне толпами расходились по домам, как будто бы возвращались с полевых работ.
Кисета Матвей не нашел. Он стянул с пальца кольцо и опустил его в карман.
- “От ей-бо, словно маленький”, - сказал сам себе.
После похода Соколовского на Звягиль большевики поставили его в один ряд с атаманом Зеленым, Ангелом и Струком. За голову Дмитрия они обещали семь миллионов.
V
Начало августа принесло новые надежды. Объединенная с галичанами армия УНР гнала красных до Днепра. Повстанческие отряды, где имели возможность, расчищали дорогу украинскому войску.
Однажды вечером Дмитрий Соколовский вернулся со своими казаками из Макарова. Территория его атаманской власти разрослась на полторы сотни верст. Дмитрий позвал брата Василия и еще несколько учителей на ужин в свои гимназистские комнаты. Сидели как никогда, весело, допоздна.
Ночь была теплая и по августовски свежая. Его жена Надежда открыла окно, оставив занавески завешенными. Они зашевелились от дыхания ночной прохлады.
Ближе к полуночи гости разошлись. Василий задержался. Выпили еще по чарке с братом. Смотрели один другому в глаза, и молчали.
- Домой надолго? – спросил Василий.
- Не знаю, - ответил Дмитрий. – Жду распоряжения от самого...
- Петлюры? – переспросил Василий.
- От него. Начинается другая война, с ним.
Огонь в керосинке, что стояла на столе, начал оседать.
- Керосин кончается, - сказала Надежда и начала прибирать со стола.
Дмитрий отрезал кружок сырой картошки и положил сверху на выход в ламповом стекле – огонь поднялся.
В соседней комнате во сне всхлипнул сын Дмитрия Евгений. Надежда подошла к ребенку.
- Ты поставил хлопцев возле мельницы? – спросил Василий.
23
- Нет, все устали, - ответил Дмитрий. – Охрана оставлена возле Девич-горы, возле
карьера и на подступах к селу. А здесь кого нам бояться?
Он поднялся и сделал несколько шагов в сторону окна.
Вернулась Надежда, скрипнули двери, в это время зашевелились от ветра занавески.
Прозвучал на улице возле окна сухой револьверный выстрел. Влетевшая в комнату пуля попала Дмитрию в голову, он упал, даже не ойкнул.