Не знал этого один миловидный солдатик, который помогал опаливать кабанчика, его понесло в те густые верболазы над речечкою. Он еще не успел стать зверем, не стал справлять нужду прямо на выгоне возле пруда, как это делали другие, а решил оправиться в кустах. Затем ему захотелось пройтись берегом речки-струмочка. Шел, шел, пока не попал на вход какой-то землянки с дверью на замке. Он нюхом почуял, что тут какая-то хитрая бандитская схованка, и уже хотел позвать своих, как вдруг его позвали:
- Эй, солдатик!
Он повернулся и едва не присвистнул, за три сажени от него стояла молоденькая девушка в тоненькой летней юбке и так сладко к нему усмехалась, что можно было с ума сойти.
- Как тебя зовут? – кокетливо спросила она.
- Меня? – солдатик проглотил воздух. – Михай. А тебя?
- Догонишь, так узнаешь! – глядя ему в глаза, девушка попятилась от него на несколько шагов.
Не веря такой удаче, солдатик ступил вперед и остановился.
- Ну? Не бойся, Михаюшка! – подходила она и снова отступала на несколько шагов, и он боязливо приближался к девушке. Это уже было похоже на игру, которая только разгорается.
- Давай, родимый!..
Он первым рванулся с места, и девушка также побежала вдоль берега над речкой. Бежала она легко, то, подпуская хлопца ближе, то снова отрывалась, иногда он почти уже доставал ее рукой, но в последнюю минуту она увеличивала скорость, и он хватал в
27
пригоршню только воздух. Она бежала без обуви, а на нем тяжелые ботинки с обмотками
до колен, поэтому солдатик не мог ее быстро догнать. Перед ним мелькали ее ровные
ноги, юбка от бега подлетала вверх, открывая выше девичью забаву, солдатик от того дурнел, еще сильнее налегая на ноги, смахивая с лица горячий пот, он снова ловил в пригоршню только ветер. Когда казалось, что ему ее не догнать, девушка споткнулась и упала на растения.
Хлопец почти налетел на нее. Не веря такой удаче, он навалился на девушку, начал тыкаться засохшим ртом возле ее шеи, в волосы, щеки, в губы. Почувствовав острое, нестерпимое наслаждение, он удивился, что девушка не очень и сопротивляется, не кричит, не зовет никого на помощь. Разве что слегка дергается и прячет стиснутые губы. От сладкой потехи ему кольнуло в сердце, он даже не успел почувствовать боль, когда стальная вязальная спица, которую девушка вытащила из тугой золотой косы, вошла ему в грудь.
Он затих мгновенно, вздулся, девушка сбросила его с себя на зеленую траву. Некоторое время она смотрела на него немного удивленная, но, в общем, со спокойным лицом, ей совсем не было страшно от этого, что она впервые убила человека. Девушка еще не поверила до конца, что это так случилось. На его груди не было крови и ей казалось, что он еще может ожить, вот-вот поднимет голову, вскочит на ноги и снова бросится ее догонять. От этого ей было тревожно и немного муторно. Однако он не шевелился, не дышал, хотя и менялся в лице, но, то уже были признаки не жизни, а смерти.
Девушка посмотрела на спицу, которую держала в руке и на ней также не увидела крови, длинный стальной дротик был чистым, как будто бы им проткнули не сердце, а клубок шерсти. Однако девушка не спрятала спицу в косу. Она хотела выбросить ее в речку, но передумала, и воткнула под кору старой вербы.
VIII
Василий Соколовский мстил за брата жестоко. Через несколько дней после похорон брата Дмитрия он пошел с казаками на Радомышль, куда в это время прибыла свежая красноармейская часть для борьбы с повстанцами. Василий решил не ожидать большевиков в Горбулево, а сам пошел к ним в гости. Собрал тысячу казаков, объявил, что они теперь бригада имени Дмитрия Соколовского и должны почить батька атамана в уездном Радомышле. Такого боя город еще не знал. Соколовцы уничтожили стражу, распотрошили красноармейскую часть и перемолотили все, что несло большевиками. Кому удалось вырваться за город, там его встречали пулеметчики Тимоша Корча.
Сотни и сотни валялись на улицах, на огородах, кучами лежали в канавах. После того в Радомышле долго не слышно было людских голосов, только неспокойно завывали собаки да крякало воронье, которое черными тучами затянуло небо. Ночью кричали совы, улицами города бегала волчья стая, и шныряли голодные лисы. Разогретый удачей, Василий проветрил от большевистского смрада Потаевку, Черняхов и собрался идти на
28
Коростень, но вдруг ему сообщили, что с ним хочет встретиться Симон Петлюра. Нужно было ехать железной дорогой на Винницу. В последнюю минуту попросилась ехать с ним