44
Бачинский не знал, что на это ответить, его уже трясло от такого разговора и, придя в себя, он резко повысил голос:
- Я пришел к вам не торговаться!
- А я вам ничего и не продаю, - сердито ответил Шулика. – Идите, откуда пришли! Пока я добрый.
Был момент развернуться и уйти, однако уже нашла коса на камень. Сотник Бачинский вмиг принял строевую стойку и суровым командирским голосом сказал, что отказ от выполнения приказа карается по всем законам военного времени, поэтому он, атаман Шулика, станет перед полевым судом.
Шулика напрягся, и, обдумав угрозу сотника, заревел на всю глотку:
- “Полковники”, ко мне!
В один миг возле них оказалось несколько боевиков из его отряда. Удивительно было, как они быстро покидали мешки и оказались здесь. Курки подняты, револьверы сняты с предохранителя, ждали приказа батька.
Бачинский с Горняком также потянулись к кобуре, но тут Шулика и сам принял воинскую позу, вытянулся, расправив плечи, распустил свои усы и сказал атаманским голосом:
- Панове “полковники”! Пришел приказ от наивысшего командования ударить по большевикам вместе с галичанами. Как вы, “полковники”, на это смотрите?
- Как скажешь, батько! – хором ответили “полковники”.
- А как ваша воля? – спросил их Шулика.
- Наших голов много, а твоя, батьку, одна разумная, – снова хором проговорили “полковники”. – Прикажешь идти, так и пойдем! Нам то что?
- На том и решили! – Шулика довольно посмотрел на Бачинского. – Я выставляю две сотни казаков. Когда выступаем?
И когда дело дошло до боя в наступлении, повстанцы вначале стреляли во все, что только можно стрелять, палили из винтовок, револьверов, пулеметов. Галичане только удивлялись, откуда у них так много боеприпасов.
И вдруг там, где был отряд Шулики, настала тишина. Чтобы понять, что это за партизанская хитрость, Бачинский послал узнать Горняка, но тот не нашел повстанцев. Отряд Шулики оставил позиции. На счастье, помощь куреню Бачинского оказала повстанческая дивизия Юрка Тютюнника. Вместе они взяли Жмеринку.
V
Из куреня Бачинского увидели тучу пыли, которая приближалась в их сторону, а потом из той тучи выскользнуло несколько верховых. Это был хорошо снаряженный разъезд атамана Соколовского, отряд которого они ожидали. Впереди, вероятно, ехал сам атаман. Белый конь, откинув голову в сторону, шел такой легкой грациозной рысью, что всадник то выныривал, то как будто тонул за его гривою. Правда, тот всадник был слишком небольшой для атамана. А то, что они увидели через минуту, ошеломило не только поручика Горняка, он и всех остальных, находящихся в штабе куреня.
45
Было воскресенье, на паперти возле Покровской церкви в селе Вереси собралось много людей, своих и чужих, своими считались и стрельцы-галичане, которые также поприходили на службу Божью (имели своего капеляна и прилежно тянулись к церкви). После службы в церкви прихожане расходиться не спешили, собирались толпами на паперти, высматривали девушек, шутили, и достоялись до того, что тоже увидели атаманский разъезд. И когда белый конь с отливом серебра стал на “дыбы”, как будто бы приветствуя всех красиво выгнутыми передними ногами, тогда ни у одного стрельца екнуло сердце. Кто-то из бедовых даже свистнул, у кого-то обвисла нижняя губа, сотник Бачинский потянул себя за усы, а поручик Горняк только сказал:
- Ну, начинается.
Но не конь их ошеломил, хотя было чему удивляться, серебреный жеребец-араб имел красивые глаза, и дышал змеиным огнем, раздувая розовые аксамитовые ноздри. Однако ошеломил их всадник на этом коне, этот всадник была девушка с золотой косой, что свисала налево из-под казацкой смушевой шапки. Одета была как мужчина в полотняные штаны, шевровые сапоги, тугую домотканую сорочку, перевязанную кожаным ремнем, на котором плотно сидела кобура с револьвером. За плечами у девушки был короткий австрийский карабин, ремень которого накрест перевязывал ее спереди, с верхушки серой шапки конусом свисал красивый шлык и когда конь, еще теплый от бега, крутился на месте, мелко перебирая ровными ногами (может, всадник специально его развернул), Мирон прочитал на шлыке лозунг, написанный синими чернилами: “Смерть врагам Украины!”.
- Здоровы были, казаки! – громко приветствовала девушка, на что стрельцы загудели вразнобой, каждый по-своему:
- Здорова будь! Слава Иисусу! “С воскресеньем!” – а Петро Гультайчук даже крикнул: - Ура!
Настала краткая тишина. От разогретых на рысях коней пахло потом и молодой травой – вероятно, недавно паслись.
- Не нужно “Ура!” – сказала девушка. – Так в бою мы перепутаем вас с москалями. Как до этого дойдет, кричите “слава!”.