- Что я?
- Вам не страшно?
- Бывает, - сказала она. – Однажды когда я ночевала в скирде, мне в пазуху залезла мышь. Я наделала такого крика, что подняла по тревоге всех казаков.
Мирон представил эту мышь, как она залезла ей в пазуху.
- Шутите, - сказал он. – Я не об этом. Что вы, юная девушка, пошла на войну.
Она помолчала, потом сказала:
- У меня не было выбора.
Глава шестая
I
В наступлении на Киев возник перерыв, который тянулся четыре дня. От 25-го августа до 28-го августа все ждали, пока 1-ый Галицкий корпус выйдет на линию Василькова. Этот корпус, которым командовал полковник Осип Микитко, шел на Киев не железной дорогой, а грунтовыми дорогами, поэтому опоздал на четыре дня. Все указывало на то, что галичане могли взять столицу без 1-го корпуса. Однако наверху не хотели ломать принятый план наступления. Главный Атаман положился на фортуну, которая улыбалась украинцам на всю губу. Блистательное взятие Киева не вышло. Стрельцы, которые надеялись уже завтра помолиться в Киево-Печерской лавре, повесили носы. Поручик Мирон Горняк чувствовал нехорошие сомнения. Ему также нужно было задуматься о задержке наступления, но эти четыре дня стали самыми счастливыми в его жизни. Так предсказали ему августовские звезды, которые дрожали в небе ясные и великие, как переспевшие яблоки. Дрожали и падали. В моменты затишья стрельцы время не теряли – восстанавливали одежду, чистили оружие, ремонтировали амуницию и даже вымачивали в речке кожу и шили всякую обувь. Обносились хлопцы, на многих уже не осталось стрелецких однополчан, с какими переходили Збруч. Много было таких, которые носили красноармейскую одежду, захваченную во вражеских обозах или эшелонах, кое-кто ходил оборванным. Дошли до того, что Петро Гультайчук имел на одной ноге ботинок, а на другой сапог с отрезанным для симметрии голенищем.
- И ты, Петро, так собрался по Киеву маршировать? – спросил его Михась Працив. – Стыд какой!
- Та нет, - сказал Гультайчук. – Как возьмем Киев, то обуюсь в комиссарские хромовики. Господи, как я этим тешу себя.
Вечером Мирон пошел посмотреть на речку, и показалось, увидел белого коня, который пасся на берегу. Ноги понесли его на ту сторону, где пасся белый конь. Речка Плиска была узкая, на два скока конем, но в русле глубокая, можно искупаться. Местные рыбаки ловили в ней сетками щук и линей, говорили, что в ямах водится сом.
На берегу пасся белый конь, и взгляд Мирона побежал против течения вверх в поисках наездника. Он увидел на тропинке возле мостика кладку, сделанную из деревянного кругляка. Маруся сидела близко у воды, обняв колени, и смотрела на речные цветы, которые цвели своими желтыми маковками. Слышала, как кто-то подошел, но не обернулась. Потом сказала:
- Сегодня я видела вас ночью во сне. Снились мне те горы, где орлы гнезда вьют. Расскажите мне еще про Альпы.
- Нет ничего более противного, как рассказывать про войну.
- Я же прошу рассказать мне про горы, а не про войну.
- Голые горы, - сказал он, садясь рядом. – Нигде ни дерева, ни травинки. Серая бесконечность до неба, от тишины можно оглохнуть.
63
- Альпы я представляла другими, - сказала она.
- Я там не видел зеленых долин, где цветут альпийские фиалки. На Монте-Баното был ад.
- Как вы оттуда выбрались?
- Там мы узнали, что цесарь отказался от трона. Мы проиграли чужую войну и больше ничего нас не интересовало. Нас бросили на произвол судьбы. Шли домой слепо, без еды, без воды, без ничего. Неделю шли до первого места. По дороге встретили верблюда, о котором я вам уже рассказывал, что мы его съели. Мы должны были выжить, впереди нас ожидала наша война. Австрийская монархия распалась на куски, в Львове власть взяли украинцы, началась жестокая битва с поляками за Украинскую державу.
Мирон умолк, смотрел на красное солнце, которое быстро садилось за лес. От речки тянуло прохладой. Ближе к концу августа вечера вообще становились холодными.
- Что вы видели во сне? – спросил он.
- Я не хотела вам этого говорить. Но скажу... чтобы вы береглись.
Она повернула к нему лицо. Оно было меланхольно-грустным.
- Вы стояли на самом высоком обрыве, - добавила она. – С темным лицом и очень озабоченный. Потом что-то загудело и горы начали обваливаться. Больше я вас не видела.
- Я раньше вам об этом рассказывал – оно и приснилось, - сказал Мирон. – Обыкновенная речь.
- Нет, - кивнула головой Маруся. - Сон предупреждает. А если есть предупреждение, беды можно избежать.
В это время на противоположном берегу в верхолазах тонко пискнула птичка. Маруся прислушалась, как будто бы ей был дан знак.
- В нашем положении трудно все предопределить, - сказал Мирон. – Человек стреляет, а пули метит Бог. Потому фортуна чаще улыбается беспечному, чем осторожному. Не так ли?