Наконец, в барак старшины зашел молоденький “деникинец”, которого охрана на воротах даже не спросила, куда он идет. Парнишка больше был похож на гимназиста, чем на военного. К хорунжему подошел Зеленый и шепнул, что пора. В девятом часу вечера сотни начали потихоньку оставлять бараки. По трое-четверо стрельцы подходили к условленному месту, где стоял хорунжий Гречаник и показывал тропинку “до ворот” между колючим проводом. По другую сторону ограждения возле двери их ожидал Роман Зеленый, а еще дальше их поджидал молоденький “деникинец”.
За какие-то полчаса из лагеря выскользнули все пленные, кроме тех, которых повели на станцию разгружать вагоны.
Беглецы гуськом подались к лесу вслед за “деникинцем”. Бежать песком было тяжело, зато не слышно топота.
Возле лаза задержался только хорунжий Зеленый, ждал еще троих. В темноте он уже выдавил все глаза, но никого не видел. Вдруг возле бараков блеснул огонь, за ним послышался выстрел. У Зеленого что-то надорвалось внутри, он аж присел. Беда! Горе коснулось Петра Гультайчука, Михася Працива и поручика Горняка, которого они вдвоем выносили из лагеря. Так вышло, что эти трое отходили последними, так как Мирон долго отказывался, говорил, что из-за него они погубят не только себя, но и весь курень. Вы
79
бегите, просил Мирон, а я потом выкручусь, но стрельцы не подчинялись поручику. Закинули его руки себе за шею и, сколько было сил, побежали к лазу. Откуда ни возьмись, появился деникинец, который спросонья искал или ветер, или вчерашний день, но,
услышав стук кандалов, с перепугу выстрелил во тьму. На его выстрелы пьяная охрана выскочила из помещения, подняли шум и бросились в ту сторону, куда показывал деникинец. В темноте они ничего не видели, но приблизились к беглецам, которые только добежали к лазу и упали на землю под колючей проволокой. За шаг до свободы попали в безвыходное положение. Сорваться и бежать дальше, не было возможности, так как их увидели бы и догнали (теперь Мироновы кандалы задержали всех), или просто перестреляли бы, чтобы не иметь лишних хлопот. Поэтому не оставалось ничего другого, как лежать в лазе и надеяться, что их тут не найдут.
Стрельцы приближались. Хорунжий Зеленый также лег на землю, хотя знал, что нужно бежать. Пусть тебя догоняют пули, однако нужно бежать, куда глаза глядят. И тогда, когда они все четверо должны подчиниться злой судьбе, случилось что-то такое, что вначале никто не мог себе объяснить, кроме Мирона Горняка. Он, Мирон, оттолкнувшись обеими руками от земли, резко отполз назад и клубком покатился под проволочным ограждением подальше от лаза. Стиснув в руках цепь, чтобы она не бряцала, Мирон катился так быстро, что за минуту-другую стрельцы уже не видели его в темноте, а несколько позже услышали бряцание кандалов сажень за семьдесят. Стража бросилась в ту сторону, снова послышались выстрелы, и только тут хорунжий Зеленый понял, что поручик Горняк отвел от них преследователей. Можно было подниматься на ноги и бежать к лесу, но что-то держало их тут, они не могли двинуться с места.
Петро Гультайчук с Михасем Працивым подняли головы и внимательно смотрели туда, где пропал Мирон Горняк, и где уже вспыхивали винтовочные выстрелы. Как? Как же им теперь бежать без поручика, если они сами присягнули, что вынесут его на руках?
- Нет на то совета, - сказал хорунжий Зеленый. – Вынуждены отходить.
Петро Гультайчук в горячке поцарапал лицо о колючую проволоку, но даже не слышал, что по его щеке стекает кровь. Тяжелым шагом пошли они в сторону леса, постоянно оборачиваясь на то место, где, собравшись в круг, ругались деникинцы. Снова ударили выстрелы, и на этот раз беглецам показалось, что деникинцы стреляют уже не в воздух.
Глава девятая
I
Приехавшие на атаманский съезд перекусывали на лесной поляне, так как просторная хата лесника Помазана оказалась тесной для такого важного товарищества. До того Ангел пошутил, что когда все закурят в хате, то дым сможет поднять потолок. Редко какой атаманский съезд собирал вместе столько партизанских вожаков, как собрал их на этот раз возле Германовки. Один за другим прибывали с охраной Ангел, Бугай, Лихо, Пята, Голуб, Шум. Атаман повстанческой Добровольческой дивизии Зеленый, который в это самое время подался к Каменцу на встречу с Петлюрой, прислал вместо себя командира его 2-го полка Василия Дьякова. И, наконец, кое-кто глазам своим не верил – приехала на белом коне в сопровождении трех казаков атаманша Маруся. До этого с ней встречался только Евгений Ангел, хотя Маруся “гуляла” от Радомышля аж до Ружина, и атаманы наслышались о ней уже не один мешок сказок, которым мало верили. А как можно верить, если даже важная житомирская газета “Громадянин” писала про Марусю, что эта селянка пешком пришла из далекого полеского села в Житомир и попросилась в штаб Галицийского корпуса, чтобы собственными глазами “увидеть работу военного мозга”, то есть штаба.