- А я-то уже волноваться начала, что ты не вернешься, - я улыбнулась. - Доброе утро, Шэмиан.
- Зря надеялась, - фыркнул он сердито, и вдруг замер, уставился на меня: - Как ты меня назвала?
- Если я ошибаюсь, исправь меня, - предложила я.
Атирий внимательно посмотрел на меня и вдруг улыбнулся горделиво:
- Мне давно следовало это сделать. Анна, позволь мне представиться. Я – Шэмиан, Правитель Атириона, кайвел атириев и хранитель атирийского джерта силы.»
12
Тонкие листы бумаги, исписанные мелким ровным почерком, разлетелись по кабинету.
- Какая чушь, - презрительно скривил он губы, и, не обращая внимания на устроенный им беспорядок, направился прочь из кабинета.
Но на полпути остановился. Потому что не смог отмахнуться от странного щемящего чувства в груди, которое рождали в нем эти ровные строчки. Смутная тень узнавания, словно теплый ветер, или шум листвы, или эхо звонкого девичьего смеха. Замерев в нерешительности, он обернулся – и наткнулся взглядом на свое отражение. И в глазах зеркального двойника ему почудилась легкая насмешка, словно тот совершенно точно знал, откуда взялось это странное чувство.
Но ведь в этих строках нет ни слова правды.
Тогда почему эта история кажется ему смутно знакомой?
Легким жестом он собрал разбросанные по кабинету листы, уложив их в точно таком же порядке, в каком они лежали изначально. Сел за стол, мгновенно нашел строчку, на которой прервал чтение.
И продолжил его.
Ретроспектива
Сквозь высокие стрельчатые окна солнечный свет заливал просторный пустой зал. Яркие блики скользили по блестящему паркету, мраморным стенам и отполированной столешнице круглого стола. Стол да несколько кресел вокруг составляли всю обстановку зала, чтобы ничто не отвлекало собирающихся здесь от важного дела. Единственного дела, для которого предназначен этот зал – мирные переговоры.
За столом в полном одиночестве сидел темноволосый мальчик, бледный, осунувшийся, но удивительно красивый. Он заметно нервничал, периодически поправлял ворот рубахи, откидывал со лба непослушные пряди волос и переплетал пальцы в тревожном жесте. Мальчик не сводил глаз с внушительных размеров двустворчатой двери, словно в ожидании, когда она откроется.
Бесшумно двери распахнулись, впуская в зал другого мальчика. Чем-то неуловимо похожий на первого – столь же бледный, столь же красивый, столь же юный. Лихорадочный румянец на щеках, гневный блеск больших светлых глаз, двуцветная шевелюра – черные прядки топорщатся среди снежно-белых волос. Стремительным шагом мальчик ворвался в зал и замер, когда ожидавший его поднялся навстречу:
- Шэмиан! – в голосе встречающего слышалась неуверенная радость.
- Алнийр, - чужое имя в устах мальчика прозвучало ругательством. - Не забывайся. Я для тебя – Правитель Шэмиан.
Алнийр опешил на мгновение, а затем глухо заметил:
- Я правитель тоже.
- Только твой народ вот-вот перестанет существовать, - зло хохотнул Шэмиан. - И не надейся, что тебе удастся их спасти.
Но именно на это и надеялся Алнийр, добиваясь встречи с кайвелом атириев. Спасти свой народ. И был готов на все, чтобы остановить эту войну на уничтожение. Шэмиан – они знакомы всю жизнь, лучшие друзья, всегда готовые поддержать и понять друг друга. Да, война разделила их, но разве может что-то уничтожить общие воспоминания, одни на двоих горе и радость? Алнийру казалось, одна их встреча исправит все то плохое, что пролегло между людьми и атириями. И то, что Шэмиан все же откликнулся на его просьбу, виделось ему хорошим знаком. Но сейчас, глядя на юного атирия, Алнийр не узнавал своего друга. Этот изможденный мальчишка с безумным пылающим взглядом совершенно не походил на того Шэмиана, которого он знал прежде.
И хуже всего, этот Шэмиан не хотел мира. Но ведь он согласился на встречу. Значит, не все потеряно?
- Шэми, вам тоже не нужна эта война. Атирии гибнут так же, как люди!