Да, Шэмиан уверял меня, что рано или поздно это изменится, но я не представляла, как смогу выжить в подобной атмосфере. Может быть, враждебность я бы еще перенесла, но постоянное мелкое вредительство, хамство и грубость – это уже чересчур. И, боюсь, Шэмиан ничем не поможет, потому что он не в состоянии контролировать каждого своего подданного. А одного распоряжения хорошо относиться ко мне атириям явно недостаточно.
К тому же я не знала, имею ли я право жаловаться Шэмиану.
Он вполне может счесть это наглостью. На что еще я рассчитывала, отправляясь в сердце враждебной страны? Спасибо должна сказать, что вообще приютили, так-то. Могли вон, вообще запереть в темнице. Там-то не только воды, света не было. И к чему мне платья, если я носа высунуть из комнаты боюсь?
Закинув мерзкие поделки в гардероб, я уселась в кресло и уставилась в окно. Стало тоскливо, в голову лезли печальные мысли о незавидном моем будущем, я вспоминала Алнийра и свою жизнь в Тимариссе, в очередной раз посетовав, что судьба столкнула меня с Шэмианом. Насколько проще была бы моя жизнь, если бы в ней не оказалось атирия! А еще лучше – Атириона. Я ведь все спланировала – работа на кафедре родного университета, поиски перспективной работы, карьера, путешествия по миру – не верхом на лошадях, а с комфортом в самолетах – уважение людей, ценящих мой профессионализм, польза обществу, которую я собиралась приносить. А теперь сижу здесь, запершись в нескольких комнатах посреди ненавидящих меня нелюдей. И все, что мне остается – это жалеть себя, потому что ничем другим здесь заняться просто возможностей нет. Потому что мне страшно выйти за пределы отведенных мне комнат. Я не могу навестить Тилли из опасения, что меня опять заведут в какой-нибудь подвал; не могу посетить библиотеку, не боясь, что меня куда-нибудь умыкнут; да мне даже поговорить не с кем, потому что все, что я услышу – это грубость и оскорбления. Определенно, зря я согласилась приехать сюда.
Лучше уж жить полноценной жизнью и погибнуть во цвете лет, чем влачить подобное жалкое существование без цели и смысла.
Может, еще не поздно уговорить Шэмиана вернуть меня в земли людей? Вот только для этого нужно увидеться с ним, а как это сделать, не смея выйти из своих комнат, я не знала. Вдруг Шэмиан предпочтет на какое-то время забыть обо мне?
А я тем временем сойду с ума от одиночества и безделья. Если не придумаю, чем себя занять.
Впрочем, долго думать не пришлось. У меня под рукой не нашлось ни одной книги, зато в небольшом уютном кабинете я обнаружила запас писчих принадлежностей. Тогда-то я и решила записать обо всем, что случилось со мной с того злосчастного момента, как я перенеслась в Атирион.
Увлеченная, я и не заметила, как миновал день. Мои предположения оправдались – обедом меня снова не накормили. И горячую воду не дали тоже. Зато снова пришел Шэмиан и пригласил меня на ужин.
Не будь я голодна, я бы ни за что не согласилась. Мне не нравилась тягостная атмосфера, сопровождающая мое появления среди атириев, и я действительно не хотела доставлять неудобств родственникам Шэмиана. Но и отказаться означало остаться голодной. И, шагая за атирием, я мрачно размышляла, не он ли распорядился, чтобы меня не кормили в течение дня. Мое настроение, и без того невеселое – вспоминая о первом дне своего невозможного путешествия, я будто заново пережила его, со всеми теми растерянностью, страхом, гневом и болью, какие выпали на мою долю, - ничуть не улучшилось при очередной выходке Диана. Видимо, мальчик так и не смирился с моим присутствием, а может, с ним никто и не пытался по этому поводу поговорить, но, увидев меня, он скорчил брезгливую мину, швырнул на стол приборы и, ни слова не говоря, вышел из комнаты.
К некоторому моему удивлению, Шэмиан снова извинился за поведение младшего брата и уверил меня, что накажет негодника.
- Не надо, - устало попросила я. - Он всего лишь ребенок и просто повторяет за взрослыми.
Дайлен низко опустила голову, подтвердив мою правоту. И потому, когда Шэмиан проводил меня обратно, я, прежде чем попрощаться, заметила: