Я рассмеялась: надо было видеть Шэмиана в тот момент – и ведь повелся на мою подначку. Но парень ничуть не обиделся, подхватил смех, а следом расхохотались и его брат с сестрой. А я представляла, как Правитель Атириона сам себя отчитывает за разрушение собственного дворца и никак не могла остановить смех.
И, когда веселье пошло на спад, я с улыбкой предположила:
- Наверное, вопрос о наказании с повестки дня можно считать снятым? Теперь-то веришь, что это была случайность?
Шэмиан смерил меня внимательным, чуть задумчивым взглядом, в глубине которого тлели искорки веселья, и вздохнул:
- Так и быть. На этот раз я вас прощаю, - взмахом руки он восстановил несчастное окно.
- Ты – сама доброта, - фыркнула я беззлобно.
И осеклась, потому что после моих слов воцарилась странная тишина. И в глазах Шэмиана, устремленных на меня застыло такое же странное выражение. А Диан и Дайлен придвинулись ближе друг к другу, словно в поисках защиты. Недоумевая, я переводила взгляд с Правителя на его семью и обратно, не понимая причин столь необычной реакции на ничего не значащие в принципе слова.
- Уже очень давно никто не называл меня добрым, - тихо произнес Шэмиан, словно сам не веря в то, что услышал.
Я пожала плечами:
- Наверное, просто ты давненько не делал ничего доброго.
Я сказала это безо всякой задней мысли, едва ли не в шутку, ведь даже навскидку я могла перечислить не одно доброе дело, которое атирий совершил в отношении одной только меня. Даже жестокий и ненавистный Босс бывало проявлял ко мне доброту, а уж здесь, в Атириссе, где Шэмиан заметно смягчился, и вовсе невозможно обвинить его в ее отсутствии. А к атириям, своему народу, Шэмиан и вовсе должен быть добр.
Но мои слова задели парня, его взгляд потемнел, он отвернулся и, сославшись на неотложные дела, ушел. Дайлен долго смотрела ему вслед, а затем перевела на меня удивленный взгляд:
- Поразительно. Я и впрямь очень давно не видела его таким.
- Это вообще – Шэмиан? – подхватил недоумевающий Диан, прижимая к груди возвращенный волшебством мяч. - Что-то я не узнаю этого атирия.
- А я – узнаю, - слабо улыбнулась девушка. - Он становится похожим на себя прежнего. Я и не надеялась, что такое может произойти.
- Мне, поди, его догнать и извиниться? – неуверенно предложила я. - А то нехорошо как-то получилось.
Дайлен покачала головой:
- Не стоит. Неизвестно, сколько продлится это его благодушное состояние, лучше не рисковать, а то попадешь под горячую руку.
Я выгнула бровь, не понимая, как можно столь откровенную обиду обозвать благодушием, но возражать не стала. В конце концов, Дайлен знает брата лучше, чем я, особенно с учетом того, что я совершенно перестала его понимать. И все же я не жалела, что предложила атириям поиграть в волейбол, несмотря на столь неоднозначное окончание товарищеской встречи. Физическая усталость прогнала нервозность, я сбросила напряжение, снова увидела в атириях дружелюбие и избавилась от начинавшейся паранойи. А еще – вволю налюбовалась на одного атирия, демонстрировавшего свои невероятные возможности не в сражениях, а в спорте. Оно того стоило.
- А может, еще как-нибудь мячик побросаем? – предложил Диан, рассеивая атмосферу неловкости, возникшую после ухода Шэмиана.
Дайлен с радостью согласилась, и я впервые увидела между братом и сестрой полное взаимопонимание. И порадовалась, что приложила руку к этому семейному примирению.
Но я не особо рассчитывала, что этот небольшой инцидент может повлиять на жизнь высокородной атирийской семьи.
6
В моем распорядке дня почти ничего не поменялось. Мы с Дианом все так же занимались музыкой и фехтованием, хотя больше не использовали настоящее оружие. Занятия же в музыкальном салоне свелись к изучению новых песен и маленьким концертам, в которых с удовольствием принимала участие Дайлен. Они с Дианом заметно сблизились, и теперь о сестре мальчишка упоминал без горечи. Поразительно, что им потребовалось появление постороннего человека, чтобы осознать, что они – семья. Ведь и Дайлен смотрела на брата без обычного осуждения, стараясь проводить с ним побольше времени, явно пристыженная моей давней отповедью.