Он не бросился за мной вслед, ни ради обвинений, ни ради оправданий. Я этого и не хотела, в тот момент я вообще не хотела его видеть. Мне требовалось одиночество, чтобы определиться, как жить дальше. После всего, что я наговорила ему сегодня; после всего, что я о нем узнала – могла ли я остаться его гостьей? Могла ли рассчитывать на гостеприимство, а главное – могла ли его принимать? И куда мне податься, если я уйду из Атирисса? Как мне выбраться из Восточного Атириона, не потеряв свободу, а то и жизнь? Вопросы так и роились в голове, требуя немедленных ответов, и я торопилась в свою маленькую безопасную гавань, чтобы хорошенько все обдумать.
А потому не заметила, как дорогу мне перегородили, пока не врезалась со всего ходу в чью-то широкую грудь. Не поднимая глаз, я пробормотала извинения, собираясь обогнуть неожиданное препятствие, но меня внезапно больно дернули за руку, заставляя остановиться.
- Что за?.. – начала я, и наконец удосужилась посмотреть на задержавшего меня атирия.
Я осеклась.
Довольно молодой и весьма симпатичный юноша моих лет смотрел на меня со странным выражением – смесью презрения и интереса. Я не знала его, как не знала никого из обитателей дворца, оказавшегося вне круга моего общения; хотя он показался мне каким-то знакомым. Возможно, я видела его на том единственном балу, который посетила в Атириссе – или за тем ужином, на котором атирии приветствовали возвращение своего Правителя.
Шикарная одежда и горделивый вид выдавал в нем местного аристократа, потому я и умолкла, недоумевая, почему он вообще обратил на меня свое бесценное внимание.
- Вот и встретились, - он улыбнулся. - В столь красивой обертке ты смотришься весьма аппетитно.
- Что? – не поняла я.
В Атирисском дворце я привыкла носить платья, отдавая дань усердию госпожи Лутании, поступившейся собственным решением никогда не шить для людей. Но, признаться, даже не думала, что могу нарваться на столь сомнительный комплимент.
- Нам всем интересно, что же в тебе такого особенного, что сам Правитель привечает тебя, - крепко вцепившись в мой локоть, атирий ласково огладил мою щеку. - Покажешь мне?
Я уставилась на него, пораженная внезапной догадкой от этого недвусмысленного жеста. Он – и все те, о ком он говорил – полагали меня любовницей Шэмиана. Неужели никто из них не в курсе проблемы своего Правителя? Я дернулась, пытаясь вырваться, но атирий ожидаемо оказался сильнее меня. Лихорадочно я пыталась придумать, как выйти из этой непростой ситуации. Пригрозить гневом Шэмиана? После того, как мы разругались в пух и прах, Правитель скорее поддержит своего подданного, чем меня. Позвать на помощь Дайлен? А если она уже знает? Что, если они все уже знают, что меня больше не защищает слово Шэмиана? И потому этот молодой атирий выглядит таким самоуверенным – он знает, что ничего ему не будет! Значит, надо взять себя в руки и попытаться справиться самой.
- Совершенно не понимаю, о чем это вы, - холодно откликнулась я. - Отпустите меня.
- Нет-нет, я и так долго ждал, когда ты окажешься в одиночестве, и никуда не будешь спешить, - неожиданно ласково улыбнулся он. - Слишком долго. В конце концов, должна же ты расплатиться за то, что мы терпим твое присутствие в нашем доме. И твое тело вполне подойдет в качестве расплаты.
- Что? – я почувствовала внезапную слабость, не веря, что такое может происходить со мной.
Снова. Только на этот раз никто не примчится мне на помощь. Я завертела головой, пытаясь найти средство спасения, понимая, что не сумею вырваться из стальной хватки атирия.
- Ничего особенного, - шепнул он. - Просто хочу узнать, насколько хороша ты в постели.
- Помогите! – я рванулась прочь, заметив у дальних дверей двух стражей.
Атирий легко притянул меня назад, перехватив за талию, и поволок в ближайшую комнату. А стражи лишь усмехнулись, переглянувшись.
- Видел что? – нарочито громко спросил один.
- Ничего. А ты что-нибудь слышал? – столь же театрально откликнулся второй.
- Все тихо! – и они хором рассмеялись, жестоко, издевательски.
Намерения аристократа не вызывали сомнений, и стражи понимали, зачем высокородный атирий тащит меня прочь. Вот только помогать они мне не собирались. И, возможно, сами не отказались бы занять его место, хотя я всегда полагала, что атирии не видят во мне объект вожделения. Ведь я была всего лишь человеком, и для заинтересованных лиц не шла ни в какое сравнение с атирийками. Вот почему я не опасалась ходить по дворцу в одиночестве, полагая, что равно защищена и от волшебства, и от гибели. Насилие же я просто исключала. А потому вся эта ситуация казалась мне какой-то неправдоподобной.