- И как я тогда сюда попала? – опешила я.
- Это и для меня загадка, - признался он неожиданно. - Требовалось очень мощное волшебство, чтобы притянуть тебя в наш мир.
- Это Шэмиан сделал? – вспомнила я свои старые подозрения.
Кибеан покачал головой:
- Всей силы Правителя не хватит на подобное волшебство. Не уверен, что когда-нибудь мы узнаем, что же привело тебя сюда. Но уйти ты не сможешь.
- А если я найду того, кто сотворил такое волшебство? И попрошу повторить? – не сдавалась я.
- Анна, - он мягко улыбнулся. - Должно быть, я не вполне ясно объяснил. Ни один волшебник не в силах взломать границу нашего мира. Волшебство, перенесшее тебя сюда, было стихийным. Всплеск первородной силы, прошедший через барьер и утянувший тебя за собой. Невероятное совпадение, и повторить его никто не в силах.
Ошеломленная, я пыталась осознать сказанное. Стихия? Я действительно просто оказалась не в то время не в том месте? И некого винить, кроме судьбы?
- А откуда взялся этот барьер? – ухватилась я за последнюю возможность.
А вдруг есть возможность отключить его? Хотя бы ненадолго, чтобы я успела вернуться домой.
Кибеан будто угадал, о чем я думаю, посерьезнел и поманил за собой. Причин бояться волшебника я не видела. А потому послушно проследовала за ним в дальний конец библиотеки, где обнаружилась еще одна дверь, миновав которую, мы очутились в удивительном коридоре.
Довольно узкий и высокий, ярко освещенный, но самое в нем любопытное – это фрески, покрывающие стены от пола до потолка. Причем изображения на стенах практически идентичны, словно отражения. Очень детализированные, они так и притягивали взгляд, изумляя проработанным сюжетом. Я остановилась, крутя головой, впечатленная масштабом изображения.
- Это – наша история, - негромко заговорил Кибеан. - Когда-то давно атирии были главенствующей расой Атириона. Самые сильные, многочисленные, могущественные, мы покорили все прочие расы, властвуя в Атирионе, жестоко подавляя любое сопротивление…
Он неторопливо зашагал вперед – и я следом за ним, всматриваясь в изображения на фресках. Все, как он говорил: восхитительные пейзажи, на фоне которых сражаются и умирают удивительные существа, похожие и не похожие на людей. Сражаются против атриев и ильнов… перед одной фреской я задержалась, увидев, как в воздухе сражается ильн и ривлар. У крылатого человека не было ни единого шанса против зверя. Я зашагала дальше, а Кибеан продолжил:
- Так бы продолжалось и до сих пор, но однажды в нашем мире произошла катастрофа. Из темного умирающего мира в Атирион заявились хигары.
- Мне про них рассказывали, - заметила я, вновь останавливаясь.
Фрески изменились. Пейзажи стали менее проработанными, словно приглушенными, а сцены сражений – более яркими и живыми. И на них атирии и недавние их враги сражались с жуткими тварями, смотреть на которых не хотелось. И совсем непонятное – я видела ильнов, сражающихся в воздухе друг с другом.
- Да… - Кибеан будто не услышал меня. - Как бы ни были мы сильны, против хигаров мы выстоять не могли. Они использовали против нас нашу же силу. Хигары научились захватывать и контролировать ильнов, выводя их из-под сени крыла Правителя. Ильны нападали внезапно, а мы… мы умирали от тяжелых ран, потому что рядом не находилось целителя, чтобы исцелить нас от порожденного заживлением холода. Невозможно победить, когда в любой момент ты можешь перейти на сторону врага, когда сражаешься против своих же, когда умираешь от ран. Поэтому мы почти проиграли.
Он остановился перед фреской, где изображался довольно странный сюжет. Множество силуэтов, залитых ярчайшим светом, так, что не понять, кто изображен.
- И что же случилось? – заинтересовалась я.
- Чудо, - улыбнулся Кибеан. - В наш мир пришли люди. Поначалу, конечно, мы не поняли, что это наше спасение. Гадали, не враги ли… но они выглядели так похоже на нас и были так слабы, что атирии перестали обращать на них внимания. Но оказалось, что у людей есть удивительная способность очаровывать ильнов. И изгонять холод из атириев.
- Очаровывать ильнов? – переспросила я.
- Волшебное свойство каждого человека, - улыбнулся Кибеан. - Если атирий привязан к человеку, его ильн будет очарован. Не причинит вреда этому человеку и по его слову уйдет, уступая место атирию.