- Так, значит, джерт и впрямь помог?
- Джерт? – переспросил Кибеан и повторил загадочно: - Можно и так сказать.
Я не стала уточнять, что он имеет в виду, и вместо этого спросила:
- Шэмиан рассказал вам о нашем путешествии?
- Во всех подробностях.
- И о том, что произошло в Тимариссе?
- Только мне он и мог об этом рассказать.
- Вы не думаете, что это могло на него повлиять? – я не собиралась это спрашивать, вообще не думала обсуждать это с кем-то.
Но образ истерзанного пытками атирия не желал сглаживаться из памяти, и мне отчаянно требовалось с кем-то поделиться собственной виной. Ведь, если бы не я, Шэмиан избежал бы этих чудовищных мучений. Окажись я смелее и скажи правду Алнийру сразу… Ведь быть спутницей – куда легче, чем терпеть пытки. И, как бы я ни гнала такие мысли, время от времени меня начинала мучить вина.
Если бы только кто-то мог снять с меня этот груз.
- Физическая боль переносится атириями куда проще, чем боль сердца, - откликнулся Кибеан. - Он был больше уязвлен, чем измучен. И сейчас едва ли вспоминает о перенесенной боли. А вот унижение вряд ли забудет. Но все же пригласил Алнийра в гости, хотя чего ему будет стоить принимать Правителя людей, даже мне сложно предположить. А ты, Анна? Хорошо ли гостилось в Тимариссе тебе?
Смена темы оказалась такой резкой, что я от неожиданности кивнула:
- Замечательно. Алнийр встретил меня очень радушно. Он был весьма благодарен за спасение.
О том, что он признал во мне сестру, я решила не упоминать.
- Я знал Алнийра еще ребенком. И полагаю, что он вырос в красивого и благородного мужчину, который не мог не понравиться юной и красивой девушке, подобной тебе. А его манеры вкупе с гостеприимностью легко могут очаровать, не так ли?
- Он очарователен, - согласилась я. - Алнийр мне очень понравился. Чудесный человек, работоспособный и ответственный…
- Он показался тебе лучше Шэмиана? – предположил Кибеан.
Алнийр определенно обошелся со мной лучше, чем Шэмиан, но волшебник спрашивал не об этом. Был ли Шэмиан хуже Правителя людей? Эти двое всегда казались мне похожими, и, возможно, поменяйся они местами, Алнийр повел бы себя так же, как атирий. В конце концов, именно это утверждал мой названный брат, оправдывая бывшего друга. Поэтому я ответила совершенно честно:
- Не говорите это Шэмиану, но мне кажется, что они похожи.
Кибеан рассмеялся негромко:
- Да, Шэмиану не понравится, если он это услышит. Ты рада, что Алнийр приедет?
- Очень, - я улыбнулась. - Хотя не уверена, что он мне обрадуется.
- А если он вдруг позовет тебя обратно в Тимарисс, ты согласишься?
Меня удивляли вопросы волшебника, больше напоминающие допрос. Отвечала я ему только потому, что атирий выглядел внушающим доверие, а я не находила причин что-либо скрывать. Но последний вопрос здорово меня удивил, потому что о таком я даже не задумывалась. Соглашусь ли я вернуться в Тимарисс? В город людей, где я была принцессой, где меня любили, где меня уважали, где я приносила пользу и находилась явно на своем месте? Едва ли я бы отказалась, предложи мне такое Алнийр.
- А сами-то вы как думаете? – невольно хмыкнула я, ведь ответ вполне очевиден.
- Анна, я хочу рассказать тебе еще одну историю, если ты еще не устала, - вздохнул волшебник.
- С удовольствием послушаю, - я кивнула.
- Боюсь, удовольствия ты не получишь, - Кибеан отвернулся. - Это весьма печальная история. Когда Шэмиан нашел Седнира, он без сожаления убил кайвела людей. Но Седнир не погиб тогда. Его спасли, выходили – и подарили Шэмиану в качестве спутника. Седнир был безумцем, да, но при этом – человеком сильной воли. А Шэмиан ненавидел его черной ненавистью. Между ними началось противостояние, но у Седнира не было шанса. Побывав на краю гибели, он отчаянно боялся умереть. И сломался в конце концов. Шэмиан сломал его, вымещая на нем свои горе и ярость. Он полностью подчинил себе волю Седнира, так, что тот едва ли не дышал по его указу. Но эта победа дорого обошлась Шэмиану, он ожесточился, разучившись сострадать. Получая удовольствие от чужой боли, он превратился в озлобившееся, полубезумное, ненавидящее весь мир существо. Шэмиан едва не шагнул за грань безумия, но сумел остановиться. И избавился от Седнира, однажды заставив его бежать за Юммом.