- Одно другому не мешает, - заметила я в ответ.
- Но бессмысленно же, - возразила она. - Зачем ломать разумного ради подчинения, если можно волшебством заставить его защищать хозяина?
- Но спутников же не только ради охраны заводят, сама же говорила, что это своего рода месть.
- Тем более, - она качнула головой. - Зачем издеваться над бывшим врагом, если его можно превратить в самого преданного друга?
- Ради удовлетворения садистских наклонностей.
- Каких наклонностей?
Я сообразила, что в атирионском языке нет подходящего эквивалента, и со вздохом пояснила:
- Некоторые могут получать удовольствие, причиняя другим боль. Вот, для удовлетворения такого рода потребностей и могли придумать кольцо повиновения.
- Чрезмерная жестокость порицаема, - сообщила Тилли. - Даже в отношении спутников. Добившись полного подчинения, хозяин больше не будет наказывать. И я никогда не слышала о тех, кто получает удовольствие от чужой боли.
Я покосилась на атирия и не стала указывать Тилли на ее нежный возраст, в силу которого ее наверняка старались уберечь от подобной информации. И вместо этого полюбопытствовала:
- А что мешает спутникам прирезать хозяина, пока тот спит, например? И освободиться таким образом?
- Кольцо повиновения, - ответила спокойно малышка. - Оно не позволяет спутнику причинить вред хозяину.
- То есть я в любом случае не смогу дать Боссу сдачи, да? – хмуро осведомилась я, и, когда Тилли сочувственно кивнула, расстроилась: - Нет в мире справедливости.
Не то, чтобы я тешила себя иллюзиями, будто могу противостоять атирию. Он сильнее и как мужчина, и как атирий, и как профессиональный боец, но все же знать, что не сможешь даже пощечину обидчику влепить – это совсем уж грустно.
- Анна, прости, что спрашиваю, но как ты умудрилась стать спутницей? – неожиданно огорошила меня вопросом Тилли.
Я помедлила перед ответом:
- Так… получилось. Это не слишком красивая история, и я бы не хотела об этом говорить.
Я понимала любопытство малышки. Чтобы заполучить спутника, надо победить его в честном бою – своего рода дуэли, но о каком честном поединке между мной и атирием может идти речь? Мы же в абсолютно разных весовых категориях. Да и я – гостья из другого мира, так что мое положение должно выглядеть вдвойне странным. Вот только признаться Тилли, что практически добровольно согласилась стать спутницей атирия, я не могла. Мне не хотелось, чтобы римия считала меня настолько глупой. Пусть даже меня извиняет незнание местных обычаев.
- Я просто не понимаю… - призналась Тилли.
- Се ля ви, как говорят французы, - пробормотала я.
Она помолчала немного, а затем вздохнула:
- Иногда я забываю, что ты из другого мира. Но в Атирионе точно никто не говорит на таком странном языке.
- И ничего он не странный, - даже обиделась я. - Куда больше меня удивляет, что я по-вашему так спокойно говорю. Я же не учила атирионский специально, откуда я его знаю?
- Может, волшебство какое-то? – предположила Тилли.
Я уставилась на атирия и после непродолжительных колебаний поинтересовалась:
- Эй, Босс! А мог тот волшебный эффект, который перенес меня в этот мир, дать мне знание местного языка?
Несколько дней назад, обнаружив, что все вокруг говорят на совершенно чужом мне языке, а я прекрасно его понимаю, но при этом могу и думать и говорить на родном, я почти не придала этому значения. Слишком много на меня навалилось всякого разного, чтобы еще и по этому поводу заморачиваться. Но сейчас заинтересовалась. Вдруг это какой-то известный момент, который поможет мне вернуться домой? Вероятность маленькая, конечно, но все-таки…
Ответа я не особо ожидала, поэтому даже удивилась, когда Босс заговорил:
- Все возможно. Например, сам факт перемещения мог подарить тебе знание языка чужого мира.
- А как в таком случае определяется, какой язык я буду знать? – задумалась я.
- В каком смысле – какой язык? – удивилась Тилли.
Я невольно приподняла бровь, настолько невероятным показалось мне мелькнувшее в этот момент предположение: