Я поднялась, повела плечами, покрутилась, посгинала ноги – никаких болезненных ощущений. Пожалуй, так хорошо я себя не чувствовала с того момента, как очутилась в Атирионе. Посмотрела вверх – солнце уже высоко, на небе ни облачка, о вчерашнем холоде ничто не напоминает. И, похоже, дождь все-таки был, крупные капельки воды все еще дрожат на чистой сияющей зелени листьев.
Понятно, почему меня укрыли плащом, пусть даже подобная забота Боссу совершенно не свойственна.
Я подняла плащ, отряхнула его и застыла, словно парализованная. Потому что неслышно подошедший сзади атирий вырвал из моих рук свою неизменную одежду. Но не этот резкий жест заставил меня замереть. Просто, стоило мне почувствовать атирия так близко, мое тело инстинктивно сжалось, будто в ожидании удара.
Я посмотрела на Босса – ни следа вчерашнего безумия. По обыкновению надменен, спокоен и адски красив. Даже не взглянул на меня, а я едва справляюсь с предательской дрожью из-за липкого мерзкого страха. И только когда атирий отошел от меня, я поняла, что даже дышать не могла. И облизала пересохшие губы, делая глубокий судорожный вздох.
Что это со мной?
Стоя на месте, я наблюдала, как Босс скрывается под волшебным своим плащом, подходит к Юмму и взбирается на него. Все тот же Босс, ненавистный, бесящий до гнева, вызывающий опасения и странное иррациональное ощущение надежности. С первого дня знакомства я знала, что он за тип, видела его садистские наклонности, испытала их на себе, но так и не начала его бояться. Атирий не пугал меня, а злил, я понимала, что не имею право демонстрировать ему слабость, не могу позволить ему сломать меня, если хочу жить, и удачно балансировала на грани между благоразумием и ненавистью.
И сейчас мое к нему отношение ничуть не изменилось. Разумом я все так же благоразумно опасалась его, ничуть не боясь. Но вот та реакция, которую вызвало в моем теле одно лишь его приближение, меня поразила. Я почувствовала себя беспомощной, парализованной, напуганной до полусмерти. Бесов атирий сапогами вбил в мое тело страх перед собой. Страх, который я не желала испытывать. И с которым совершенно не могла бороться.
Я смотрела на Босса, а он неожиданно заставил Юмма приблизиться к нам с Тилли.
- Мне жаль, - неожиданно произнес он, и направил своего жеребца прочь.
Пораженная, я смотрела ему вслед. О чем он сожалеет, интересно? О том, что вылечил? О том, что не добил? О чем еще может сожалеть жестокий атирий? Только слабый тычок в бок привел меня в чувство, и я торопливо взгромоздилась на Тилли, пустившуюся догонять вредного атирия.
- Жаль ему, - проворчала я сердито. - Ну конечно, так я и поверила. Чего врать-то, как будто мне вообще есть дело, что он там по этому поводу думает!
- Анна, думаю, ты ошибаешься, - тихо и задумчиво откликнулась Тилли, замедляя шаг.
- То есть?
Римия посмотрела на меня печально и вздохнула:
- Когда он вернулся… знаешь, я думала, он не вернется, и, если честно, меня поражает до сих пор, что он решил тебе помочь…
Я ее перебила, напомнив:
- Если бы не он, мне бы помощь не потребовалась.
- А? Да, я знаю, - кивнула она, и поморщилась со страдающим видом: - Он вернулся, и, казалось, сам был шокирован тем, что сделал с тобой. Правда, я видела это так же ясно, как сейчас твое недоверие! Его ужаснуло то, в каком состоянии он тебя застал. И он бросился спасать тебя, ни мгновения не медля! Думаю, он искренне сожалеет, что столь жестоко избил тебя.
- Сожалеет? – переспросила я недоверчиво.
Вот уж о чем я не подумала, так это о том, что сожалеть он может о самом факте моего избиения. Скорее, ему жаль, что пришлось заботиться обо мне, избавляя от последствий своего срыва.
- Анна, я испугалась, - тихо вздохнула Тилли. - Я должна была помешать ему – и не смогла себя заставить пошевелиться. Он был таким взбешенным, я зажмурилась, и даже не дышала толком, пока он не ушел. Я так виновата перед тобой!
- Тилли, не смей так думать, - велела я. - Ты ничего не могла сделать, только сама бы пострадала. Он и правда был вне себя.