- Я заметил, - голос Босса источал яд.
Я сочла за лучшее заткнуться. Не стоит демонстрировать оскорбленное достоинство, когда в любой момент вокруг горла может затянуться тугая удавка.
Часть дня я пыталась убедить себя, что ничего страшного со мной не случится, если я попытаюсь снова втянуть атирия в разговор. Получалось плохо, потому что причин бояться Босса у меня имелось дофига и больше, а уверенности, что парень не разозлится – никакой. Тилли в моих сомнениях ничем мне помочь не могла, ведь обсуждать с ней такое я не решалась из опасений, что атирий услышит и разгневается. Да и отвлекать малышку разговорами, когда она несется галопом, чтобы не отставать от Юмма – плохая идея.
Но ближе к вечеру меня посетила очередная мысль. А почему Босс не стал меня наказывать? Что за непонятное милосердие? Неужели Тилли права, утверждая, что Босс раскаивается в содеянном? И это – его способ принести извинения? В этом случае мне действительно нечего опасаться, хотя бы в ближайшие пару дней.
Такой вывод несколько меня успокоил и даже немного примирил с попутчиком. Поэтому, когда мы наконец остановились на ночевку, я снова попыталась разговорить атирия.
- Так, Босс, когда ты планируешь снять с меня ошейник? – в лоб спросила я.
Глупо, быть может, и недальновидно, но я и не ожидала, что он ответит на этот вопрос. Я рассчитывала, что начнется дискуссия, в процессе которой мне удастся убедить атирия, что он просто обязан это сделать, но о чем я не подумала, так что ответ будет столь лаконичным:
- Никогда.
- Да почему?! – я все-таки возмутилась.
- Не надейся на объяснения, - холодно откликнулся вредный атирий.
- Блин! Просто шикарно! – в сердцах воскликнула я и сердито отвернулась.
Короткий вышел разговор, и продолжать его желания у меня нет никакого. Ясно, что атирий не настроен выслушивать аргументы в мою пользу. И от этого хочется разораться, вот только не стоит испытывать терпение парня. Едва ли степень его раскаяния достаточно велика, чтобы простить мне откровенный бунт.
- А что такое блин? – вмешалась Тилли.
Уставшая за день, она блаженно растянулась на земле и неторопливо поглощала нирс, наслаждаясь отдыхом. Иногда я завидовала малышке и ее беззаботному восприятию мира.
Я пустилась в объяснения, попутно вспомнив и другие вкусности из своего мира. Тилли слушала внимательно, однако мы столкнулись с проблемой недопонимания. Кроме нирса и каши ничего из местной кухни я не пробовала, а потому не могла сравнить любимые блюда своего мира ни с чем, что знала бы римия. А единственное, что пробовала Тилли из моего мира – это печеньки. Обычные крекеры без особого вкуса, разве что голод хорошо утоляли. Даже обидно.
Я задумалась – а не завалялось ли что вкусненькое у меня в рюкзаке? Решив, что стоит проверить, я принялась выкладывать содержимое, попутно любуясь на все те новые вещи, обладателем которых стала благодаря щедрости атирия. Я никогда не могла позволить себе много одежды, и уж точно никогда – в таких количествах за раз.
- Что ты делаешь? – удивилась Тилли.
- Да так, - рассеянно откликнулась я.
- А почему ты вообще вспомнила о блине? – не отставала малышка.
Уяснив, что блин – это еда, она даже не пыталась скрыть недоумения, отчего я вдруг заговорила о еде. Просто какое-то время мне удавалось отвлекать ее от этого вопроса. Но не стоило и надеяться, что римия забудет о своем любопытстве.
Я остро пожалела о невозможности заглянуть в интернет, чтобы красиво обосновать использование эвфемизмов. И пустилась в долгие объяснения того, почему вдруг вспомнила о блинах. Тилли слушала восхищенно, изумляясь скорее тому, что мне известны неприличные ругательства, чем странному обычаю заменять их более невинными словами. Пришлось напомнить малышке, что выросла я отнюдь не в высшем обществе, и в моем окружении ругаться неприлично не особо возбранялось.
Во время нашей беседы я не оставляла своего занятия, и мои поиски были вознаграждены. Во внутреннем кармане рюкзака под замком обнаружилась половинка шоколадки, и я едва не расплакалась, вспомнив, как купила ее в дорогу перед поездкой в деревню. Половинку я решила оставить на обратную дорогу, и совершенно забыла про нее. Я развернула фольгу.