- Спасибо, - я растрогалась.
Босс не ответил ничего и скрылся в темноте, оставив нас с Тилли наедине. Не то, чтобы я возражала. Хорошая компания, шоколад и чай – что еще нужно для счастья? Разве что музыка, но все мои любимые песни остались на Земле.
И в моей памяти.
Пристроившись возле теплого бока Тилли, я аккуратно запаковала все свое имущество в рюкзак, твердо решив, что ничего больше атирию не отдам. А затем привалилась к римии и, глядя на звездное небо, замурлыкала себе под нос колыбельную Умки.
Моему голосу никогда не хватало силы, чтобы всерьез задумываться о сцене, но петь я умела и любила. Хороший слух при довольно неплохом голосе всегда обеспечивал мне успех у слушателей, какими обычно выступали приятели и знакомые. Звезд с неба я не хватала, но аплодисменты заслуживала вполне искренние, потому что пела не просто старательно, а с душой. И, закончив колыбельную, с каким-то странным восторгом осознала, что под небесами Атириона впервые прозвучала земная песня.
- Анна! – почему-то шепотом позвала Тилли.
- Что?
- Ты изумительно поешь! – польстила она мне. - Спой еще что-нибудь.
- Ты же ни слова не понимаешь, - невольно улыбнулась я.
- Но звучит очень красиво.
Устоять перед такой просьбой я не смогла. Я пела для Тилли лиричные неторопливые песни, с грустью осознавая, что никогда не услышу их иначе, чем в собственном исполнении. Прикрыла глаза, представив, что сижу у костра, и кто-то играет на гитаре, а я подпеваю чужой мелодии… Вздрогнула, почувствовав на себе взгляд, и резко осеклась.
- Босс? – обнаружив его в двух шагах от себя, я испугалась.
Костра рядом не было, но мало ли из-за чего он может взъяриться! И я едва ли сумела скрыть охватившую меня дрожь, пока смотрела на него снизу вверх. Но лицо атирия оставалось бесстрастным, когда он велел:
- Продолжай.
- Что продолжать? – растерялась я.
- Пой, Анна, - пояснила блаженно зажмурившаяся Тилли.
- Петь? – я не поверила, что Босс пришел, чтобы послушать, как я пою.
- У тебя чудесный голос, - уверила она меня.
- Ты мне льстишь, - я воспользовалась шансом отвести взгляд от атирия, чтобы посмотреть на нее.
Петь в его присутствии, под тяжелым неприязненным взглядом я совершенно не хотела.
- Нет, она права, - неожиданно заявил Босс. - Мне нравится, как звучит твой голос, когда ты поешь.
- Издеваешься?! – поразилась я.
Вид его выражал что угодно, но только не удовольствие.
- Нисколько, - равнодушно пожал он плечами. - Продолжай.
Я нахмурилась, поплотнее прижалась к Тилли и мрачно ответила:
- Даже не подумаю. Я не нанималась тебя развлекать.
- Ты будешь делать то, что я тебе велю, - напомнил он.
- Давай, заставь меня! – страх сделал меня дерзкой. - Только с больным горлом я петь точно не смогу. Да и вообще боль творческому настрою не благоприятствует.
Глаза атирия вспыхнули гневом.
- Я не собирался причинять тебе боль.
Удержаться от недоверчивого хмыканья у меня не получилось. Но неожиданная злость, вызванная внезапным страхом от его появления, уже прошла. Следовало смириться – каждый раз, когда он будет оказываться в подобной близости от меня, я буду испытывать этот мерзкий липкий страх.
- Я чувствую себя неуютно, когда ты так близко, - призналась я чуть более мирным тоном.
Он отвернулся и отошел, чтобы сесть в нескольких метрах от меня. Определенно, он настроился послушать продолжение концерта. И я смирила свою вредность, понимая, что глупо затевать противостояние на ровном месте. Пожелание Босса послушать мое пение было похоже на приказ, но ведь он впервые проявил ко мне интерес. Признал за мной какое-то достоинство. Разве не этого я добивалась? И, быть может, это станет основой новых, более дружелюбных отношений.
Я закрыла глаза, абстрагировалась от его присутствия и продолжила петь. Пока не устала.
- Концерт окончен, - заявила я.
- Как, уже? – встрепенулась Тилли.
- О, у меня появилась первая фанатка? – фыркнула я.