Но любопытство меня отнюдь не оставило. Под мерный стук копыт довольно удобно размышлять, вот я и думала – да кто же он такой, этот атирий? Что за тайна с ним связана? Ведь дело вовсе не в том, что он путешествует по человеческим землям, где его народ ненавидят. Его хотят убить, и готовы потратить на это немалые средства – дорогущая вилетона, недешевые услуги волшебника… Столько сил и трат – и все лишь для того, чтобы убить простого путешественника? Что-то не верится. А значит, не так прост этот парень. Может, именно поэтому он скрывает свое имя? Слишком могущественные у него враги, и он опасается выдать им свое местоположение, например. Глупое предположение – его враги и так знают, где его искать. И оба покушения вполне могли бы стать удачными, если бы они приняли в расчет меня.
Или если бы меня рядом с Боссом вообще не было.
Последняя мысль заставила меня задуматься. А ведь и правда, пусть без особого на то желания, даже в какой-то мере невольно, но я уже дважды выручала атирия из беды. Конечно, благодарить ему за это стоило не меня, а маленькую римию, потому что без ее своевременного вмешательства – или присутствия – я бы бросила атирия в опасности, не раздумывая. Но дело это не меняет. Не поэтому ли Босс держит меня рядом, несмотря на собственную неприязнь ко мне? Понимает, что враги – кто бы они ни были – не примут во внимание такой фактор, как неугомонная спутница. Запрограммируй они эфдорбатимам в качестве цели еще и меня – и эту ночь мы с ильном бы не пережили. Да и в инсе поджигатели нашли бы способ меня обезвредить. Просто не приняли в расчет. Не на это ли делает ставку атирий, в попытке обезопасить себя?
Я уставилась на Босса, преисполнившись подозрений. Атирий сказал, что мое появление в Атирионе – побочный эффект волшебства. Но ведь он мог и обмануть. Вдруг волшебство и состояло в том, чтобы привести меня сюда? И, если его сотворил атирий – вполне возможно, он призывал кого-то, кто может ему помочь. Мое появление стало для него разочарованием, отсюда и неприязнь, и дурное обращение – он просто срывал на мне плохое настроение от собственной неудачи. И его нежелание отпустить неудобную спутницу – всего лишь инстинкт самосохранения. А теперь он осознал, что я действительно в состоянии смешать его противникам планы. Отсюда и утренняя любезность.
Смутные догадки, наконец, сформировались во вполне жизнеспособную теорию, которая многое объясняла.
Предположение выглядело таким логичным, что я с трудом удержалась от желания наброситься на атирия с требованием немедленно вернуть меня домой. Бесполезное бы вышло действо. Солгал он или нет – сейчас я полностью в его власти. Но, с другой стороны, если моя догадка верна, убивать меня он не станет. А вот у меня руки развязаны – и не дождется он больше моей помощи, если не сменит свое ко мне отношение.
Я решила, что со временем все равно выведаю у Босса правду. И таинственный враг, который преследовал совсем не простого атирия, интересовал меня куда меньше, чем цель нашего путешествия. Меня мучило любопытство: что же, все-таки, потребовалось парню в самом сердце человеческих владений? Я бы не назвала Босса образцом благоразумия, но даже такому высокомерному и самоуверенному типу должно быть понятно, насколько это опасно. Все равно, что сунуться в логово медведя без ружья. Не похоже, что атирий – любитель пощекотать себе нервы, а значит, у него должна быть веская причина для этого путешествия. Причина, заставляющая его двигаться вперед, невзирая на опасность. Да он даже проигнорировал тот факт, что едва не расстался с жизнью – дважды! Неужели цель этого путешествия для Босса дороже жизни? И меня просто распирало от любопытства, что же это такое может быть. Вот только предположений – никаких. Слишком мало я знакома с реалиями жизни Атириона, чтобы хотя бы предположить, какая вещь имеет подобную ценность. И, увы, римия ничем не могла мне помочь, лишь пожимала плечами в ответ на мои вопросы и философски замечала:
- Поживем – увидим.
Ничего другого мне и не оставалось.
Босс так и не вспомнил подробностей нападения на его ильна.
Он больше не возвращался к этой теме, а значит, мне не стоило опасаться наказания за пользование шалом. Я по-прежнему считала, что Босс не сочтет свое спасение достаточным оправданием для такого нарушения, и даже, скорее всего, еще больше взъярится, узнав, чем мне обязан. Рассчитывать на то, что Босс проникнется благодарностью за спасение, не приходилось. А сама мысль, что он жив благодаря жалкой человеческой девке-спутнице, наверняка заставит его возненавидеть меня еще больше и отнюдь не убережет от расправы. А я себе не враг.