Но Босс больше не собирался следовать правилам, установленным владельцем ломбарда. Он решительно шагнул в сокровищницу и быстро огляделся. Я заметила, каким равнодушным взглядом скользил он по великолепным образчикам драгоценностей, спрятанных здесь. Задумалась – это потому, что атирии в принципе равнодушны к таким вещам, или просто Босс привычен к подобному богатству? Даже спросить хотела, но не успела.
Парень вдруг замер, весь будто бы подобрался и уставился куда-то вглубь комнаты. А затем медленно обернулся и взглянул на Норала, успевшего подбежать ко входу в сокровищницу.
- Определенно, мы сэкономили бы массу времени, если бы вы сразу открыли для меня эту комнату, господин Норал, - вкрадчиво произнес он.
Но от холода в его взгляде поежилась даже я.
- Так вы убедились, что у меня нет ничего, способного вас заинтересовать, господин атирий? – продолжал упорствовать Норал.
- Напротив. Кое-что есть.
- Кхм, - Норал протиснулся в сокровищницу и осведомился: - И что же это?
На этот раз он не сумел скрыть фальши в голосе. Плохая мина при плохой игре. Осторожно, стараясь не привлекать ничьего внимания, я шагнула поближе, пытаясь высмотреть, о чем же идет речь. И сразу обнаружила, куда смотрят мужчины.
Их внимание сосредоточилось на небольшом медальоне из непонятного темного металла. Довольно крупный, на замысловатого плетения цепочке, украшенный причудливым узором, он висел на крючке между полками отдельно от всех остальных вещей. Не похоже, что вещь сильно дорогая, я бы сочла медальон обычной безделушкой. Странно, зачем он потребовался атирию. Да еще настолько, чтобы жизнью ради него рисковать!
Норал обернулся и вперил в меня ненавидящий взгляд. Признаюсь, я ничего не понимала. Что такого важного в этом ничем не примечательном медальоне, что атирий так жаждет его заполучить, а владелец ломбарда так усиленно желал спрятать? Но, судя по всему, в лице Норала я нажила врага.
- Милая вещица, - я улыбнулась скромно, делая вид, что вообще тут ни при чем.
- Ах, вы про это, - Норал, не дождавшись ответа, повернулся к атирию с самым приветливым выражением, какое только можно вообразить. - Так вот вы о чем говорили, надо же. А мне и в голову не пришло, что вас может заинтересовать подобная безделица.
Безделица, как же. То-то хранит ее среди сокровищ. И перед кем, спрашивается, разыгрывает весь этот спектакль?
Но Босс, похоже, уже взял себя в руки и спокойным тоном заявил:
- Я забираю эту вещь. Ее цена?
Если бы взглядом можно было убивать, я была бы уже мертва – Норал метнул на меня поистине убийственный взгляд. Да что я такого сделала-то? Подумаешь, случайно обнаружила потайную комнату. Неужто он думал, что переупрямит атирия, рвущегося к своей цели? Да Норал мне спасибо сказать должен, что без разрушений обошлось! Это пока Босс вежливый, а как терпение иссякнет…
Я поежилась, некстати вспомнив костерок у озера. Да, разрушать Босс умеет и любит.
- Эта вещь не продается, - неожиданно сухо заявил Норал, сбросив маску любезности. - Вы не хуже меня знаете, господин атирий, что она бесценна. И, кроме всего прочего, не принадлежит мне и находится здесь на хранении.
- Вот как, - Босс посмотрел на него сквозь прищур, и в этом взгляде не осталось ни капли терпения.
Слишком близко оказался атирий к своей цели, чтобы продолжать игры в добропорядочного покупателя. И Норал это понял, он испуганно отпрянул и суетливо предложил:
- Однако я мог бы обменять эту вещь на что-нибудь равноценное.
- Например? – хмуро осведомился Босс.
Норал улыбнулся и понизил голос, будто делая одолжение:
- Например, я вполне могу обменять медальон на вашу спутницу, господин атирий.
У меня буквально челюсть отвисла. Да что они все, сговорились, что ли? Сначала – Рун Лютый, теперь этот вот… Хотя, не велик труд догадаться, зачем я им. Рун хотел женщину, а Норал жаждет мести. Думает, что без моего вмешательства Босс не прознал бы, где он прячет медальон. И понятно, что без нужной ему вещи атирий не уйдет, вот и решил старик получить свою компенсацию.
Признаюсь, я думала, что Босс немедленно отвергнет это предложение. Но тикали секунды, а он молчал, задумчиво глядя на медальон. И я вдруг с содроганием поняла, что эта вещица действительно очень дорога ему. Настолько, что он легко обменяет меня на нее. Потому что для него я – не личность, а просто еще одна вещь, которой он может распоряжаться по собственному разумению. Вещь проблемная, от которой не жалко и избавиться – ради хорошего дела.