— Десять минут назад я звонила на вокзал, и мне сказали, что он прибывает в 22.33. Время отправления — 23.00.
— Надо поспешить — у нас полно дел. Я должен сесть на «Атлантический экспресс»…
— Там будет установлен полицейский кордон, господин Фоглер.
Господин Фоглер… Из Вены в Цюрих полковник Игорь Шарпинский прибыл под именем Хейнца Голшака, несчастного торговца старинными книгами, чьи обугленные останки теперь были спрятаны под снегом В Венском лесу. Теперь он временно примет обличье Эдварда Фоглера, швейцарского антиквара, которого в действительности не существовало. Этот образ был создан при помощи Ильзе Сурсет, специалиста по торговле антиквариатом.
В тихом квартале, где находилась улица Линденгассе, соседи не совали нос в чужие дела. Они знали, что ' он часто путешествует за границу и любит работать по ночам. На эти причуды антиквара мало кто обращал внимание.
Забрав с собой мокрую одежду и обувь, Ильзе вернулась, неся в руках домашний халат и шлепанцы. Одевшись, Шарпинский сел за стол, заваленный счетами и фактурами. Маловероятно, что в дом могла войти полиция, но если это случится, они застанут Эдварда Фоглера за работой.
— Все здесь? — спросил Шарпинский. — Хорошо. Пусть зайдут. Надо принять меры против полицейских кордонов бригадира Трабера…
Нельзя сказать, что только по чистой случайности Шарпинскому удалось уйти от швейцарской контрразведки. В тех редких случаях, когда Игорь Шарпинский нелегально работал за границей, он никогда не у оставался на одном и том же месте более пяти часов. Ожидая, когда Ильзе приведет era помощников, Шарпинский погрузился в размышления. Ему не давала покоя шифровка, которую он получил перед тем, как у покинуть отель «Швейцерхоф». «Все ключевые агенты должны покинуть Западную Европу…» Это был тяжелый удар. Значит, Москва сомневалась, что ему удастся ликвидировать генерала Маренкова. То, что шифровка была без подписи, означало, что ее послали по личному указанию Леонида Седова. Политбюро стало известно, что лавина не накрыла «Атлантический экспресс».
В 20.40, когда из сводки новостей Шарпинский узнал, что «Атлантический экспресс» продолжает двигаться в сторону Цюриха, в Москве было 22.40. Леонид Седов и два других члена Политбюро, ведущие охоту за Анжело — маршал Прашко и Анатолий Зарубин, проводили экстренное совещание. Обычно агрессивный, Прашко выглядел на редкость неуверенным, когда стало известно, что «Атлантический экспресс» не пострадал… Зарубин, советский министр торговли, возложил вину за неудавшееся покушение на маршала Прашко. Сделал он это в своей излюбленной манере.
— Ваш протеже, похоже, не раскрыл еще все свои таланты, — любезным голосом произнес он. — Пока ему только удалось раскрыть нашу диверсионную организацию в Швейцарии…
— Он же не мог сидеть сложа руки, — пытался оправдаться Прашко, дергая себя за торчащие из носа волосы.
— У него осталось немного времени. Скоро американцы посадят Маренкова на самолет, и он начнет выдавать наших агентов, на которых мы потратили столько времени и средств. Особенно меня беспокоит Западная Германия, — добавил Зарубин.
— Шарпинский что-нибудь придумает, — как мог выкручивался Прашко.
— А если нет? — спросил Леонид Седов, поглаживая челюсть. После операции она еще немного болела. Он посмотрел маршалу в глаза. — Не пора ли отдать приказ об эвакуации всех наших ключевых агентов из Западной Германии, Франции и Бельгии? Потом они смогут вернуться обратно.
— По моим сведениям, — сказал Прашко, пытаясь выиграть время, — войска на восточной границе Германии приведены в состояние повышенной боеготовности. Из-за непогоды нашим агентам будет невероятно трудно перебраться на территорию Германской Демократической Республики…
— Тогда им надо постараться сесть на корабль «Максим Горький», который идет из Балтики на юг и скоро будет возле голландского берега…
— Если вы так считаете… — быстро сказал Прашко.
— Нет! — резко ответил Седов. — Как министр обороны вы должны лично принять решение.
Прашко знал, что попал в безвыходное положение. Мало того, что его сделали виновным за провал в Швейцарии, теперь он стоял перед неразрешимой дилеммой. Если он скажет «нет», а Маренкова вывезут в Штаты, весь советский подпольный аппарат будет уничтожен. Если он скажет «да», и агентам удастся бежать, понадобятся годы, чтобы они снова проникли в западные страны. Из двух зол он выбрал меньшее.